Сумеречный Сад

Багадур едко и неприятно смеется.

– И как ты собираешься ее вылечить?

Я смотрю на женщину, наблюдающую за нами обоими, и улыбаюсь.

– Может быть, я расскажу ей историю.

Снова оскал.

– Ах, конечно. История. Лучше всяких лекарств.

Ошибается ли он? Или я слишком сильно полагаюсь на силу слова?

– Посмотрим. – Я отстраняюсь и иду к лодке.

Багадур следует за мной, и я слышу его голос:

– Садики сказал, что выгонит тебя из дворца и оставит одну в городе. Но тебе не место в Двух царствах. Если ко мне прислушаются, то когда мы вернемся, тебя сошлют в смертоносные пустыни на востоке.

Окей, психопат.

Я ступаю с плавучего дока на узкую лодку, нахожу точку равновесия и перехожу на нос корабля к Рехетре.

– Могу я присоединиться?

Она жестом позволяет мне сесть.

– Багадур? – Она говорит с целителем. – Приготовь лекарство? Я хочу уснуть.

Я касаюсь ее руки.

– Не хотели бы вы услышать продолжение моей истории?

Ее глаза бегают, будто она пытается прочитать слова на моем лице.

– А она поможет мне забыть?

Хороший вопрос. Я много об этом думала. Мы отвлекаем себя историями, притупляя боль, пока она не пройдет самостоятельно? Или то, что мы называем развлечением, забирается в глубины нашей души и помогает нам понять, как разобраться с горем?