Он смеется, откинув голову, в ответ на слова небольшой женщины с блестящей темной кожей.
Она тоже смеется и легонько толкает его плечом.
Агата дотрагивается до моей руки.
– Ты переживаешь? – Она кивает. – Мы все поначалу нервничаем, но тебе не стоит волноваться. Ф. сказал, что ты только что сбежала. Надеюсь, он тебя не напугал. Он временами говорит причудливые вещи. Подчас – полную чушь.
Только что?
Я смотрю на ее платье, затем на мое – то же самое, что было на мне две ночи назад.
Несмотря на то, что я провела всю среду «снаружи», в Сад я вернулась лишь мгновение спустя?
На другом конце лужайки все еще играет трио из пианино, контрабаса и барабанов, переходя к
– Дорогая, ты очень тихая. Тебя что-то беспокоит?
Я вдыхаю, в голове столько вопросов, что я не знаю, с чего начать.
– Мисс Кр… – Имя застревает в горле, будто невидимая рука перекрыла мне кислород. Я не могу вдохнуть и начинаю паниковать, как вдруг рука разжимается, и я выдыхаю «А», будто и не собиралась сказать что-то другое.
– Да?
– Я хочу узнать больше об Э. О своем удочерении.
И этот вопрос я задала первым? Хотя все еще не могу даже объяснить Сад? Я собрала все мужество в кулак и вернулась сюда. Я покинула место, которое нуждается во мне, людей, которые нуждаются во мне, не зная, когда вернусь, потому что риск стоил ответов о том, как спасти магазин от Изъятия. Но все же мой первый вопрос – о моем удочерении?
– Попробуй клубнику, дорогая. Она идеальная.
Я поднимаю с тарелки большую ягоду размером со сливу и кладу в рот. Если я съем ее, А. заговорит?
В ту же секунду я забываю обо всем, кроме вкуса. Как будто вся клубника, что я ела до этого, была лишь имитацией одной идеальной ягоды, созревшей в Саду в то, чем ягоды должны быть на самом деле.
Похоже на то невероятное вино, протянутое Элиотом.
– Так-то. – Агата улыбается мне. – Подкрепилась? Готова?
Она меня уже дважды спросила об этом. В первый раз я отвлеклась, разглядывая Сад, но сейчас меня охватывает страх. Готова к чему?