– Да, гипс схватится примерно за полчаса. – Он убрал оставшийся порошок, проволоку и измерительные приборы в сумку, которую ему подал Ажен. Сам старший дознаватель стоял около них и вел записи.
– Никогда бы не подумала, что это так работает. – Девушка внимательно посмотрела на выпрямившегося мужчину. – Земля сырая, с водой…
– Для этого мы используем порошок. Он впитает влагу.
– Как интересно. – Стефани даже позабыла о лежащем неподалеку трупе мужчины. Возможно потому, что его уже накрыли принесенной из дома простыней, чтобы мухи и прочие насекомые не успели полакомиться мертвецом. – Вы так непринужденно это делали, а мне процедура показалась довольно сложной.
– Я много практиковался. – Эдриан закрыл сумку и поставил на колоду. – Особенно на снегу.
– На снегу? Но он может растаять!
– Понимаю ваше удивление, мадемуазель, – в разговор вмешался молчавший до этого Ажен, чем вызвал недовольный взгляд у обоих. – Но я вас уверяю, в этом нет ничего сложного. Мне вот частенько доводилось делать слепки с отпечатков, которые оставили на песке. А песок очень сыпучий.
– Да, это так, – учтиво подтвердил Эдриан и указал на дом. – Пойдемте, мадемуазель.
Стефани последовала за интендантом. Солнце начало садиться, и от сарая на землю скользила длинная тень. Девушке не хотелось в нее ступать. Как будто в наползающем полумраке таилось настоящее зло, готовое в любой момент явить себя во плоти.
Крыльцо скрипело и трещало под ногами, когда Стефани поднималась по нему. Невысокие ступени были неустойчивыми и тряслись даже под небольшим весом девушки. На грубо обработанном дереве она заметила несколько кровавых пятен и волчьих следов.
Вход в дом проломили. Дверь лежала на полу вместе с частью деревянных досок, из которых была сложена стена. Разбитые наличники валялись как внутри, так и снаружи.
Из помещения донеслись шаги, и в проеме показался жандарм. Он недоуменно взглянул на Стефани, а затем вытянулся по струнке перед интендантом.
– Я все осмотрел. В комнате, где лежит труп, оставил горящие свечи.
– Ясно. – Эдриан вошел первым.
Жандарм склонился перед Стефани.
– Приветствую вас здесь, мадемуазель, – учтиво проговорил он. После чего мужчина размашистыми шагами сошел с крыльца на землю, отчего ступени скрипнули и затряслись.
Девушка подошла к дверному проему, и в нос ударил неприятный запах, на языке почувствовался привкус железа. Она тяжко вздохнула, осознав к собственному стыду что не готова идти дальше. Не сейчас. Ей требовалась минута-две, чтобы привыкнуть к зловонию.
Стефани разглядывала поломанные деревяшки, которые когда-то служили стеной дома, проводя по ним пальцами и стараясь при этом не словить занозу. Она осторожно трогала острые края и жалела, что оставила перчатки в номере. Но если бы она пошла с ними, то камеристка точно бы что-нибудь заподозрила.
– Здесь волчья шерсть, – задумчиво произнесла она, перетерев между пальцев шерстинки.
– Верно, – отозвался Эдриан, который стоял на середине комнаты и смотрел куда-то вправо. – Но вообще нужно обладать немалой силой, чтобы пробить собой дверь. Тем более так.