Нечто из Рютте

– Если нужно, найду их. Поймаем их. Мертвеца убьем, госпожу вернем с позором, на веревке приведем – пешую, – со злобой говорила девочка.

– А тебе-то это зачем? – спросил солдат удивленно, не ожидал он от нее такого.

Агнес молчала, продолжая лечить ногу, косилась на него.

– Со мной уехать думаешь? – продолжил Волков. – Ты из свободных?

– В крепости я, – ответила девочка и с надеждой поглядела коннетаблю в глаза.

– И как же мне тебя забрать? За воровство крепостных и повесить могут.

– Я пригожусь вам, господин, – произнесла Агнес, – я все буду делать. Все, что пожелаете.

Боль в ноге прошла, солдат встал.

– Забудь, не буду я крепостных уводить.

А Агнес стояла у стола, на котором лежал мертвец, и смотрела солдату вслед, и не было в ее взгляде ничего, кроме тоски беспросветной. Даже слез не было.

Он пошел на двор, даже не глянув на покойника, что лежал на столе. Это было уже не его дело. Франческа украла его деньги, так что ждать барона не требовалось. Волкова снова посетило чувство, которое приходило к нему после долгой и изнурительной войны. Чувство пережившего войну солдата. Все закончилось, он жив. Это было радостное ощущение покоя. Даже воспоминания о прекрасной женщине, сбежавшей от него, уже почти не беспокоили. И пусть ему даже ничего не заплатят, но все закончилось, и он жив. У входа в донжон его остановил Фридрих Ламме по кличке Сыч.

– Чего тебе? – спросил его солдат, когда тот робко и как бы извиняясь преградил ему дорогу.

– Уезжать надумали, экселенц? – спросил Сыч.

– Откуда знаешь?

– Так Ёган с дворовыми мужиками вещи ваши в телегу носят. Много ума не надо, чтоб скумекать.

– Уезжаю, – произнес солдат.

– Значит, обманул вас барон, не дал вам рыцарства. И дочка его сбежала? Значит, и свадьба отменяется?

– Тебе-то что за дело, – сухо сказал Волков, – чего хочешь?

– Может, возьмете меня с собой?

– Куда, дурень, я тебя возьму? Я сам не знаю, куда еду и где жить буду. И денег жалованье тебе платить у меня нет.