3. На следующем собрании группы (например, местного сообщества) попросите людей поделиться основными задачами в данный момент (или, если это более неформальный обед, можно сыграть в «Розу, шип, бутон»). Многие из нас проходят через одни и те же испытания, и у нас появляются точки соприкосновения, на основе которых выстраивается доверие.
4. Составьте карты своей профессиональной сети контактов. Есть ли среди этих людей мультипликаторы, о которых вы, возможно, ранее не думали в таком ключе? Подумайте о том, как выстроить отношения с ними – например, пригласив местного учителя на чашечку кофе, чтобы лучше узнать друг друга. Сфокусируйтесь на развитии значимых отношений, а не на конкретной сделке.
5. Если вы организуете мероприятие, спросите себя, какой здесь действительно важный общий знаменатель? И что позволило бы людям начать общаться естественным образом вместо «перерыва на нетворкинг»?
8
Создание условий для серендипности
То, как вы справляетесь с неожиданностями, определяет, кто вы есть.
Наша культура – коллективные ценности, убеждения и принципы, которые направляют нас и влияют на наши взаимосвязи, – может играть важную роль в создании или ограничении серендипности[304]. Нашу культуру можно в некотором смысле назвать нашим коллективным разумом, и если мы хотим быть открытыми, то нужно, чтобы культура была соответствующая. Как же изменить базовый потенциал серендипности в своей организации? Как создать среду, в которой постоянно будет происходить что-то новенькое, а люди будут обучаться и совершенствоваться?
Ранее я уже говорил об офисном кулере. Посещая новую компанию, я стараюсь найти место, где люди общаются во время перерывов и встречаются друг с другом. Я слушаю разговоры, пока (делаю вид, что) работаю за ноутбуком, и через некоторое время начинаю замечать закономерности, которые много говорят о культуре компании. В некоторых организациях разговоры, как правило, сосредоточены на обсуждении коллег и того, как они бывают неправы («Питер ужасно представил проект, зачем они вообще его наняли?»). Конечно, сплетни (но изредка и в умеренном количестве) выполняют важную социальную функцию: они позволяют людям развивать социальные связи, обмениваться информацией и даже немного развлекаться при этом. Но они также могут быть основной темой разговоров, и в такой среде, где в любой момент можно оказаться предметом обсуждения (и осуждения!), серендипность маловероятна. Люди становятся более осторожными, потому что знают, что завтра их самих могут подать к столу прямо на тарелочке со свежими сплетнями.
В других компаниях беседы могут быть более позитивными («Я только что вернулся со встречи, посвященной новому проекту, почему бы нам не организовать кампанию для него?»; «Петра рассказала об идее открытия нового филиала в Мехико, и я вспомнил, что там живет мой старый приятель, которому это может быть интересно»). Такой взаимообмен нацелен на развитие идей и поиск совместного будущего. Это заставляет меня вспомнить цитату, которую обычно приписывают Элеоноре Рузвельт: «Великие умы обсуждают идеи; средние умы обсуждают события; малые умы обсуждают людей».
В основе культуры содействия лежит готовность делиться знаниями и идеями, а также понимание того, что совершать странные ошибки иногда нормально и из-за них на вас не обрушится гнев начальства и пересуды коллег. Недавние исследования показали, что серендипности гораздо больше в тех условиях, где люди сдерживают желание обвинять и остаются открытыми новым идеям. И наоборот, если открытым обсуждениям препятствуют, то серендипность менее вероятна[305].
Как же поспособствовать развитию культуры серендипности в своей компании?
Психологическая безопасность превыше всего
На серендипность значительное влияние оказывает то, насколько безопасно мы чувствуем себя в своем окружении – в кругу семьи, с друзьями или на работе. В безопасной среде люди могут открыто говорить о неожиданностях – например, о встречах или находках, которые могут показаться странными или сумасшедшими, – или озвучивать не до конца продуманные идеи и планы.
Речь идет о психологической безопасности – способности проявлять себя и работать, не опасаясь негативных последствий, которые могли бы повлиять на самооценку, статус и карьеру в целом[306]. Профессор Гарварда Эми Эдмондсон в своих выдающихся трудах за последние несколько десятков лет доказала, что психологическая безопасность лежит в основе здоровой корпоративной культуры и плодотворной работы[307]. Ее деятельность активизировалась в 1990-х, когда исследование показало, что команды, в которых часто обсуждают ошибки, более эффективны. Поначалу профессор была обескуражена: выходит, высокоэффективные команды допускают больше ошибок? Но потом она поняла, что дело не в этом. Эти команды ошибались не чаще других, просто они открыто обсуждали ошибки и то, чему научились благодаря этому опыту.
В менее результативных командах ошибки обычно замалчиваются. Я много раз видел это в организациях, с которыми работал: проекты, которые провалились, люди молча зарывают в землю вместе с шансом извлечь пользу из этого опыта. Но ведь именно обсуждение того, что не сработало, позволяет извлечь уроки из неудачи – и, поощряя людей к дискуссии, мы способствуем настоящему обучению, обмену знаниями и повышению доверия.
В последние годы ряд исследований, в том числе в таких компаниях, как Google, подтвердили, что главное отличие между высоко– и низкоэффективными командами – это именно степень психологической безопасности. Она высвобождает скрытые таланты и, как мы вскоре увидим, способствует серендипности. Психологическая безопасность заключается не в том, чтобы всем было комфортно, и не в том, чтобы все всегда были приветливыми друг с другом. Вместо этого, как подчеркивает профессор Эдмондсон, речь идет о прямоте и готовности обсудить, когда и по какой причине что-то не сработало.
Мы уже видели, как это проявляется, в примере с председателем совета директоров Best Buy Хьюбертом Джоли, которому способность и готовность обращаться за помощью помогают прокладывать курс в современном мире, который постоянно меняется. Конечно, это противоречит многим нашим инстинктам: мы по натуре своей хотим справляться со всем в одиночку, перекладывать вину, хорошо выглядеть в глазах окружающих, соглашаться и быть милыми.
Часто это способствует самоцензуре, а она, в свою очередь, приводит к не самым лучшим результатам. Эдмондсон приводит в пример известную финансовую компанию Wells Fargo. В 2015 году она сосредоточилась на агрессивной стратегии перекрестных продаж: продвижении дополнительных продуктов и услуг (вроде ипотечных кредитов) уже существующим клиентам.
Оказалось, что многие клиенты просто не могли себе позволить эти различные услуги. Но топ-менеджеры не стали прислушиваться к сотрудникам, которые видели эту тенденцию на местах. Вместо этого они принуждали людей пытаться продать как можно больше – иначе сотрудники рисковали потерять работу. Можете представить себе, какое психологическое давление возникло в результате! Продавцы, чтобы быть конкурентоспособными, начали переходить этические границы: они лгали покупателям и приписывали себе несуществующих клиентов, чтобы обмануть руководство. В конечном итоге это надувательство раскрылось, но к тому времени огромное количество времени и усилий было потрачено впустую – и разрушились хорошие отношения между персоналом и руководством, как и между компанией и ее клиентами.
Проблема в этом случае, помимо перекоса в системе поощрений, заключалась в том, что люди не могли дать отпор и просто не чувствовали себя в безопасности. В обстановке психологической безопасности руководство могло бы спросить: «Что сдерживает клиентов? Давайте узнаем это у них самих». Но в обстоятельствах, которые сложились в компании Wells Fargo, преобладала мантра «Люди недостаточно старательны, надо надавить на них сильнее».
ebooksa