– Ваш покорный слуга не смеет…
– Несколько мертвых смутьянов – это, считай, ничего страшного не произошло, – спокойно заявил районный, – если немцы на счет этого успокоились, то не нужно больше их провоцировать, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Но эти двадцать семь жизней… – возразил уездный, – надо же это как-то объяснить народу…
– Что ему надо объяснять? – Начальник округа хлопнул по столу. – Неужто ты надеешься, что немцы их родственникам что-то заплатят?
– Но нельзя же все так и оставлять, – не уступал уездный, – иначе мне, начальнику уезда, будет стыдно людям в глаза смотреть.
Начальник района холодно усмехнулся:
– Никаких других ответов у меня для тебя не имеется. Обратись ты к начальнику области Таню, генерал-губернатору Юаню, государыне императрице, и все они скажут тебе то же самое, что и я.
– Но двадцать семь жизней, ваше превосходительство!
– Если бы ты как следует выполнял свои обязанности, то давно бы уже изловил Сунь Бина, передал бы его немцам, они не посылали бы войска, и эти двадцать семь человек тоже не погибли бы! – Начальник района похлопал по лежавшим на столе документам и со злобной усмешкой заявил: – Говорят, брат Цянь, что именно из-за предоставленных тобой сведений Сунь Бин и сбежал, и если это дойдет до ушей его превосходительства Юаня, тебе, брат, ох как не поздоровится!
Пот с уездного катился градом.
– Поэтому, братец Цянь, твое первоочередное дело не просить за простой народ, а как можно скорее арестовать Сунь Бина и отдать под суд, – продолжал начальник района, – если Сунь Бин будет пойман, для всех – начальников, подчиненных, любого, кто имеет отношение к этому делу, а равно и тех, кто вообще по нему не проходит, – это будет хорошей развязкой истории. Если же Сунь Бин останется на свободе – всем нам несдобровать!
– Ваш покорный слуга понимает…
– Братец, – с усмешкой продолжал правитель области, – что, в конце концов, за чаровница эта Сунь Мэйнян, что она сумела так тронуть тебя? – В его голосе звучала неприкрытая издевка. – Ведь не может быть, чтобы у нее было сразу четыре титьки и аж две щелочки?
– Ваше превосходительство шутить изволит…
– Слышал я, ты тут на дороге упал, даже шапка с головы слетела? – многозначительно молвил районный, уставившись на макушку уездного. Не дожидаясь ответа, он взялся за чашку чая и постучал крышкой по краю. Потом встал: – Берегись, старший брат, шапка упала – это ерунда, а вот если голова слетит – это дело серьезное!
5
Вернувшись из центра района, уездный заболел. Сначала болела голова и рябило в глазах, мучали рвота и понос. Потом держалась высокая температура, он был без сознания и бредил. Жена пригласила врача и расставила во дворе курильницы, по ночам отбивала поклоны и молилась. То ли подействовало лекарство, то ли боги уберегли, но из носа уездного вытекло полчашки черной крови, и, наконец, жар отступил, а понос прекратился. Уже шла вторая декада второго месяца по лунному календарю, из провинции и области на Цянь Дина сыпались телеграммы, призывающие арестовать Сунь Бина. Уездные письмоводители бегали, как мартышки с опаленным задом, а начальник уезда целыми днями пребывал в полузабытьи, отказывался от еды и питья, никакой речи о возвращении к его обязанностям и быть не могло. Высказывались даже опасения, что он вообще не оправится от своего недуга. Жена готовила ему сама, вкладывала все свое умение в блюда, но как она ни старалась и на какие уловки ни шла, аппетита у уездного так и не было.
За десять дней до Праздника Чистого света жена уездного вызвала Чуньшэна, выездного лакея уездного, на беседу в восточную гостиную.
В крайнем волнении Чуньшэн вошел и увидел, что хозяйка, нахмурив брови, сидит с мрачным выражением лица, выпрямившись в кресле, как изваяние святой. Он поспешно бухнулся на колени:
– Госпожа вызывала недостойного, какие будут приказания?
ebooksa