При мысли о постельных делах с барином сердце Сунь Мэйнян затрепетало. Все подробности их интимных отношений красочно всплыли в голове. Ее глаза засверкали влажным и ярким блеском. Суровый образ жены уездного уже померк перед ее глазами.
Жена уездного заметила, что на щеках девушки перед ней, свежей, как только что сорванный с дерева медовый персик, вдруг выступил румянец, дыхание ее участилось, взгляд стал рассеянным – явные свидетельства душевного смятения. Поэтому она почувствовала, что одержала моральную победу. Ее всегда напряженное лицо чуть смягчилось, из-за ярко-красных губ показались белоснежные зубы. Она швырнула под ноги Сунь Мэйнян нефритового будду на красном шнурке, надменно заявив:
– Я эту вещицу с детства носила, потом ее у меня собака стащила, и от нее теперь несет псиной. У тебя дома каждый день собак режут, думаю, ты притерпелась к такому, вот и жалую тебе.
Лицо Сунь Мэйнян раскраснелось. При взгляде на нефритового будду тут же разболелся зад, перед глазами словно пронеслось все, что произошло тем вечером. Накатил яростный гнев, так и подмывало броситься и разодрать эту напыщенную рожу, но ноги не слушались. Все из-за барина, из-за него позволяю тебе одерживать верх над собой. Ясное дело, ты швырнула мне под ноги не только безделицу, но и мое достоинство, мое положение, это вызов и обида. Нефритовый будда лишал решимости. Нагнуться и поднять – значит удовлетворить тщеславие жены, не поднимать – сохранить свое достоинство. Поднимешь – жена останется довольна, не поднимешь – может разгневаться. Будет довольна – это все равно что вольница нашей с барином любви. Разгневается – на пути любви возникнет неизбежное препятствие. В прежних беседах с барином слышался некоторый трепет перед женой с ее безобразной внешностью, возможно, в связи с ее блистательным происхождением. Род ее хотя и пришел в упадок, но свое влияние сохранял. Может, барин перед ней на колени встает, что же я переживаю из-за того, чтобы склониться перед ней? Все ради любви к барину. И Сунь Мэйнян, наклонившись, подняла нефритового будду. Чтобы насыпать земляную стену, надо с землей повозиться, мелькнула мысль. Хватит комедию ломать! И она встала на колени, изобразив, что польщена нежданной милостью:
– Простолюдинка благодарит супругу уездного за оказанную мне честь.
Та облегченно вздохнула:
– Ступай, барин в кабинете.
Сунь Мэйнян встала, подняла корзину, полную собачатины и желтого вина, повернулась и собралась идти. Но супруга окликнула ее. Не глядя на Мэйнян, она уставилась черными как смоль глазами в окно:
– Он в годах, ты молода…
Сунь Мэйнян намек поняла и невольно вспыхнула, не зная, что сказать. Супруга уездного встала, вышла из павильона и направилась на женскую половину. Ножки маленькие, как два треугольничка, недаром что из высшего общества.
В сердце Сунь Мэйнян смешалось множество чувств: и ненависть, и любовь, и гордость победы, и унижение поражения.
9
Под целительным уходом Мэйнян аппетит Цянь Дина стал постепенно налаживаться, день ото дня просветлялся его ум и ободрялось его настроение. Он прочел накопившиеся документы и все хмурился, лицо заволокло тучами.
Поглаживая Мэйнян по округлому заду, уездный сказал:
– Эх, Мэйнян, Мэйнян, за то, что я не арестовал твоего отца, его превосходительство Юань может арестовать меня.
Мэйнян подсела к нему: