– Вы серьезно? Боже, какое совпадение! Мы тезки, дорогой Владимир Николаевич! – почему-то обрадовался граф. – Так что прошу и требую: впредь без всех этих великосветских церемоний!
– Как прикажете, граф!
– Ну, вот, опять?! Прошу, без церемоний! Итак, дорогой друг, что вам угодно?
Несколько растерявшийся от такой настойчивой и несколько неожиданной приязни, Лавров изложил свою просьбу об аудиенции.
– Опять эти церемонии! – простонал Ламздорф. – Какая аудиенция?! Визит, дорогой Владимир Николаевич! Визит! Дело не терпит отлагательств, насколько я понял порученца? Сейчас, сейчас, – сильная мембрана донесла до Лаврова шелест бумаги еженедельника графа. – Если совсем срочно, то придется отменить нынешнюю встречу с послом Черногории, но это не страшно!
– Нет-нет, ваша… То есть простите, Владимир Николаевич! Меня устроил бы и завтрашний день.
– Чудесно! Тогда в полдень, если вы не заняты в это время?
– Нет, не занят, – совсем потерялся Лавров.
– Тогда говорите адрес, дорогой Владимир Николаевич! Я подошлю свое авто. Знаете, у меня в гараже появился такой миленький автомобильчик, и мне не терпится им похвастаться! Итак?
Назвав адрес и распрощавшись, что заняло довольно продолжительное время, Лавров дал отбой в полнейшем недоумении, и только сейчас обратил внимание на еле сдерживающего смех Медникова, присутствовавшего при этом странном разговоре.
– Чего зубы скалишь, беспоповец? – накинулся на него Лавров.
– Нешто не знали, Владимир Николаевич? – уже в полный голос рассмеялся Медников. – Весь Петербург знает, что его светлость являет собой «бугра», то есть субъекта нетрадиционной мужской ориентации, ха-ха-ха! То-то я гляжу, что у вас лицо такое… слегка ошеломленное! Адресок наш, позвольте осведомиться, для каких надобностей графу назвали? Он-то, сердяга, видимо, домашнего адреса вашего ожидал! Ха-ха-ха!
Лавров сплюнул, недоверчиво покрутил головой:
– Слышать-то слышал… Неужто правда, Евстратий? Куда ж государь глядит? Граф-то ведь державу нашу представляет – какое же мнение у иностранцев о России будет, если педерасты ее представлять станут?! Тьфу!
– Прикажете для визита к его светлости парадный мундирчик приготовить, Владимир Николаевич? – продолжал изгаляться Медников. – За духами курьера послать?
– Ты посмейся еще, посмейся, беспоповец! – не на шутку стал сердиться Лавров. – Тебя вот послал бы за шифровкой к этому… этому типусу! Твое счастье, что насчет Витте посоветоваться желательно с Ламздорфом… А ты, Медников, чем ржать, как конь, к экзаменам на офицерский чин лучше готовился бы! Или о приказе по Генштабу не слышал? В РО дозволено работать исключительно офицерскому составу!
Вмиг посерьезнев, Медников взял нужные ему бумаги и побыстрее ушел.
Вернувшись на следующий день из Министерства иностранных дел, Лавров собрал у себя начальников групп и рассказал последние новости об Агасфере, шанхайском резиденте Павлове и французском корреспонденте газеты «Фигаро», долгое время работавшем в Токио на Россию.
– Так-то вот, господа офицеры! Французский газетчик нашу работу в Японии исполнял! И, судя по отзывам Ставки и МИДа, – исполнял достойно! А в Шанхае бывший посол в Китае, дипломат Павлов целую агентурную сеть развернул, оказывается! И сведения из Японии добывал, и продовольствием осажденный Порт-Артур снабжал по мере сил и возможностей. Его агенты ликвидировали несколько японских диверсионных гнезд, поджидавших эскадру контр-адмирала Рожественского в Сингапуре, Батавии и Тонкине. Теперь дипломат занимается эвакуацией морским путем раненых в боях на Дальнем Востоке солдат и офицеров. Вот кому, по совести говоря, на моем месте сидеть должно!
Помолчав, Лавров продолжил: