Матушка встала и с рыданиями пошла в дом.
Отец отбросил пилу, сгорбившись, подошел к бочке и, зачерпнув черпаком воды, полил себе на шею. Холодная вода потекла ему на подбородок, с шеи на грудь, смешавшись с золотистыми опилками. Напившись, он вернулся назад, поднял пилу и принялся яростно пилить один.
Партсекретарь и ответственные работники вошли в дом и трижды склонились в глубоком поклоне перед урной с прахом Ван Жэньмэй.
Один положил на очаг конверт из толстой оберточной бумаги.
– Товарищ Вань Цзу, – сказал партсекретарь, – мы понимаем, что никакими деньгами не возместить огромную утрату, которую понесла ваша семья в результате этого несчастного случая, примите эти пять тысяч юаней как выражение наших чувств.
Человек, похожий на секретаря, добавил:
– Государство выделило три тысячи, остальные две – от секретаря У и еще нескольких руководителей коммуны.
– Заберите, – сказал я. – Пожалуйста, заберите, нам не нужно.
– Мы понимаем ваши чувства, – печально произнес партсекретарь. – Мертвых не воскресишь, а живым нужно продолжать революционную борьбу. Звонила председатель Ян из Пекина, во-первых, она шлет соболезнования в связи со смертью товарища Ван, во-вторых, выражает сочувствие родственникам усопшей, а в-третьих, просила меня сообщить тебе, что твой отпуск продлен на полмесяца, закончишь хлопоты с похоронами, уладишь дела дома и возвращайся.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Вы можете идти.
Партсекретарь и иже с ним еще раз низко поклонились урне с прахом и полусогнувшись вышли из дома.
Я смотрел на их ноги, на толстые и тощие задницы, и из глаз снова потекли слезы.
Из переулка послышались женские причитания и мужская ругань, и я понял, что пришли тесть с тещей.
Тесть, держа в руках деревянные вилы, которыми провеивают зерно или ворошат сено, кричал:
– Сейчас вы мне, ублюдки, за дочь мою заплатите!
Теща размахивала руками, перебирая маленькими ножками, словно хотела наброситься на мою тетушку, но сама споткнулась и упала первой. Сидя на земле, она колотила по ней ладонями и голосила:
– Бедная моя доченька… Как же ты так ушла… Покинула нас, и как же нам дальше жить…
К ним подошел партсекретарь коммуны:
– Дядюшка, тетушка, мы как раз собирались к вам домой, это такое несчастье, мы тоже переживаем всей душой…
Тесть воткнул вилы в землю и заорал во всю мочь: