Лягушки

– Вань Сяо Пао, мерзавец этакий, а ну выходи!

С дочкой на руках я вышел к нему. Дочка крепко ухватила меня за шею и уткнулась личиком мне в щеку.

– Батюшка… – Я остановился перед ним. – Ну, казните меня…

Тесть высоко занес вилы, но руки его застыли в воздухе. На седой бороде я заметил капельки слез. Ноги у него подкосились, и он рухнул на колени.

– Милостивый в величии своем сущий… – Отбросив вилы, тесть взмолился со всхлипами: – Великий сущий, что живее всех живых, пусть он так же принесет вам беду… Зло ведь творите… Неужто не страшитесь кары небесной…

Подошла тетушка, она встала между тестем и тещей и, уронив голову, заговорила:

– Братец и сестрица Ван, в этом деле вины Пао нет, меня вините. – Тетушка вскинула голову. – Можете обвинять в недостаточном чувстве ответственности, в том, что вовремя не проверила установку спирали у женщины детородного возраста, в том, что мне в голову не пришло, что этот негодяй Юань Сай владеет техникой ее удаления, в том, что я не отправила Жэньмэй на операцию в уездную больницу. Теперь же, – тетушка глянула на партсекретаря коммуны, – я жду решения руководства.

– Выводы уже сделаны, дядюшка и тетушка, – сказал партсекретарь, – мы, как вернемся, обсудим вопрос оказания вам двоим материальной помощи, но вины доктора Вань здесь нет. Это чистая случайность, которую определило состояние здоровья вашей дочери, и даже если бы ее отправили на операцию в уездную больницу, результат был бы тот же. Кроме того, – громко провозгласил он, обращаясь к столпившимся во дворе и в переулке, – планирование рождаемости – это основной политический курс государства, а курс ни в коем случае нельзя менять из-за того, что произошло по случайности. Допустившие незаконную беременность должны автоматически идти на аборт; те, кто планирует незаконную беременность, нарушают политику планирования рождаемости и понесут суровое наказание!

– Тебе тоже от меня достанется! – С этим безумным воплем теща вытащила из-за пазухи ножницы и всадила в ногу тетушке.

Тетушка зажала рану рукой. Меж пальцев текла кровь.

К теще бросились двое ответственных работников, уложили ее на землю и вырвали из рук ножницы.

Рядом с тетушкой опустилась на колени Львенок, открыла аптечку, вынула бинт и принялась крепко перевязывать рану.

– Быстро позвоните и вызовите «Скорую»! – велел партсекретарь.

– Не нужно! – сказала тетушка. – Я, сестрица Ван, отдала твоей дочери шестьсот кубиков крови. А теперь, когда ты меня ткнула ножницами, наш кровный должок кровью и смыт.

Стоило тетушке двинуться, как кровь стала сочиться через бинт.

– Ты соображаешь, что делаешь, старая! – разбушевался партсекретарь. – Если с председателем Вань что случится, будешь нести юридическую ответственность!

Увидев, что у тетушки вся нога в крови, теща, видать, струхнула и опять стала бить ладонями по земле и голосить.

– Не пугайся, сестрица Ван, – хмыкнула тетушка. – Даже если я от столбняка помру, тебе отвечать не придется. Хочу поблагодарить тебя, ты своими ножницами помогла мне бремя скинуть, упрочила мои убеждения. – И она обратилась к пришедшим поглазеть зевакам: – А вас прошу довести до сведения Чэнь Би и Ван Дань, что они сами должны явиться ко мне в здравпункт, иначе, – тут тетушка махнула окровавленной рукой, – пусть хоть в могиле мертвеца схоронятся, и оттуда их вытащу!

Часть третья

Дорогой господин Йошихито Сугитани,