Лягушки

– У вас там разве больница? – злобно бросил Чэнь Би. – У вас там живодерня!

– Я знаю, что ты нас ненавидишь, – сказала Львенок. – Но мы ничего не можем поделать.

– Как это ничего не можете поделать?! – вспыхнул Чэнь Би. – Сделать вы можете много чего.

– Чэнь Би, ребенок же, зачем делать назло. Пойдем, мы вас проводим.

– Спасибо, приятель, – холодно усмехнулся Чэнь Би. – Не буду отрывать вас от счастливого события.

– Чэнь Би… Ну как вот с тобой говорить?

– Не надо ни о чем со мной говорить. Раньше считал тебя человеком и только теперь понял, что это не так.

– Говорить ты можешь все, что угодно. – С этими словами я засунул ему в карман несколько банкнот. – Срочно веди ребенка в больницу.

Чэнь Би высвободил руку, вытащил деньги и швырнул их на землю:

– От твоих денег кровью пахнет.

И с гордым видом пошел прочь.

Застыв, я смотрел ему в спину, пока он удалялся все дальше и дальше. Нагнулся, поднял деньги и положил в карман.

– У него очень глубокое предубеждение к вам, – глянул я на Львенка.

– Сам виноват, – недовольно сказала Львенок. – А нам на нашу горечь кому жаловаться?

Мне говорили, что для проведения процедуры регистрации брака требуется рекомендательное письмо из армии, но Лу Мацзы, письмоводитель гражданской администрации, с улыбочкой сказал, что не требуется, твоя тетушка меня предупредила. Вань Сяо Пао, у меня сын тоже служит в вашей части, в прошлом году ушел в армию, парнишка сметливый, быстро учится и овладевает делом, может, немного присмотришь за ним!

К тому времени, когда нужно было поставить отпечаток пальца в книге записей, я на мгновение заколебался. Потому что вспомнил, как это проходило с Ван Жэньмэй. Та же книга записей, тот же кабинет, тот же Лу Мацзы. Я тогда поставил красный отпечаток указательного пальца, а Ван Жэньмэй радостно воскликнула: «О, какой отпечаточек!» Лу Мацзы посмотрел на меня, потом на Львенка и делано хохотнул:

– Ты, Вань Цзу, негодник, большим успехом у женщин пользуешься, первую красотку нашей коммуны в жены уводишь! Ставь отпечаток пальца в книге! – указал он. – Чего еще думаешь?

Его слова прозвучали как насмешка – по сути дела насмешка и есть. «Шел бы ты, мать твою. Ладно, ставлю, никаких колебаний! – думал я. – У человека за его век много чего приключается, и все предопределено судьбой. Толкать лодку против течения не то что плыть по течению. К тому же, когда дело дошло до такого, не поставь я отпечаток, разве не будет это значить погубить Львенка? Одну женщину уже погубил, второго такого случая быть не может».

6

В то время я считал, что тетушка занята лишь устроением нашей со Львенком женитьбы и про Ван Дань уже забыла. Тогда я думал, что тетушкой движет милосердие, что она специально тянет время, чтобы дать Ван Дань возможность родить. Но потом я понял, что ее преданность своему делу дошла уже до умопомрачения. Ей доставало не только смелости, но и расчетливости, и все у нее было под контролем. Не стоит сомневаться, что она устроила нашу со Львенком женитьбу со всей искренностью, она в самом деле считала, что подходим друг другу; но то, что она устроила нам широкую свадьбу, выпустила Чэнь Би с дочерью, объявила всем в деревне, что искать Ван Дань больше не нужно, – это все на самом деле было сделано, чтобы напустить завесу спокойствия и усыпить бдительность Ван Дань и тех, кто ее прятал. Тем, что она проделывала, она убивала двух зайцев и ожидала следующей развязки: ее любимая, как дочь, последовательница выходит замуж за племянника, и в конце концов у нее будет приют; и в то же время будет «схвачена и передана в руки судебных властей» Ван Дань, а незаконный ребенок у нее в животе тоже будет уничтожен до того, как выйдет «из котла». Описывать тетушкину работу такими словами и впрямь немного неподобающе, но более точных мне правда не найти.