Кажется, я не расслышала смысла твоих слов, меня еще крыли или топили вспышки острых приливов, пульсирующих в опухших половых губах и клиторе в такт твоим психосоматическим манипуляциям. Но я каким-то образом поддалась твоему приказу, и поднять ногу в воде и над ее поверхностью оказалось не так уж и сложно. Куда сложнее было стерпеть режущий удар болевого разряда при трении собственных бедер и пережатых между ними растертых складок стонущей киски. Только лишь немощно втянуть раскрывшимся ротиком беззвучный вдох-всхлип, не зная, во чтобы в эти мгновения вцепиться трясущимися пальцами, и совершенно не понимая, что же я сейчас ощущаю сильнее всего — нестерпимую боль или… болезненное возбуждение. И это оказалось наименьшим из того, чем меня задело по оголенным ранам и тлеющему рассудку.
Ты буквально сразу подхватил мою ногу левой ладонью под бицепс бедра, принимая часть опоры на себя и удерживая ее в удобном для тебя положении. Новый глубокий ожег в кожу от давления твоих пальцев до костного мозга, закручивающейся спиралью по сжавшимся стенкам влагалища.
Похоже ты задел почти сошедший на нет след от вчерашнего ремня-фиксатора, но я зацепилась не за эту отрезвляющую физическую боль, а именно за ощущение твоих касаний, движений, проникающих под кожу искрами волнового тока даже с самым невесомым мазком или более жестким сжатием твоих рук. Твои вчерашние "истязания" на кресле пыток буквально трещали и лопались в моей шокированной памяти режущими расколами на фоне твоих совершенно новых и нежнейших ласк. Сейчас ты бил только словами, и это настолько расходилось с тем, что ты делал со мной, как заботливо намыливал и омывал мое тело, и чем меня практически разрывало на части — глушило, топило, пронимало до костей. И я уже просто была не в состоянии уловить и зацепиться за трезвую реальность, разделить твои слова и деяния — увидеть их истинную суть и смысл твоих одержимых намерений. Я тонула в том, что ты мне сейчас давал. И все, что я могла понять за эти минуты, что это была лишь ничтожная капля в море… это было только начало.
— …Сложно, Эллис, да?.. Или скорее страшно? Думать о том, что все это могло быть по другому… — боже, когда же ты замолчишь или перестанешь так ласково скользить губкой по бедру, коленке до подъема ступни, вплоть до кончиков сжатых пальчиков?
Я реально не соображаю, путаюсь, теряюсь в этих ощущениях, в твоих движениях. Ты растираешь круговыми нажимами мне голень или пятку, а мне кажется, что ее массирующие кольца-петли отражаются на моей вульве, стягивая более сильной и глубокой пульсацией гиперэрогенные узлы.
— Что все это я мог бы делать с тобой десять лет назад, еще там в Эшвилле, буквально на следующий день после твоего последнего прихода ко мне… если бы ты все-таки осталась и просто меня выслушала… просто бы осталась со мной…
Господи… за что? Что ты творишь? Зачем прижимаешься губами к моим волосам над виском, зачем вгоняешь в мои раскрытые раны на сердце очередной набор своих хирургических игл? Зачем усиливаешь сжатие жгутов своей гребаной тьмы, затягивая ее вакуумную пленку изнутри горла и легких? Пожалуйста. Прекрати. Остановись. ЗАМОЛЧИ.
— Десять лет… — ты уже отпустил мою вторую ногу, с завышенной нежностью убирая с моего лба и виска кончиками пальцами выбившуюся мокрую прядь за ушко, любуясь деянием своих рук — моим тотальным уничтожением. — Сколько безвозвратно потерянного времени, того, что больше никогда не произойдет и не восполнит ушедшие в небытие годы. Что могло бы быть, и каким оно все могло быть… Ты же думала об этом? И я не удивлюсь, если думала на протяжении всех этих лет. Прожить со всем этим столько времени с одной единственной целью — забыть, стереть в прах и уничтожить до основания?.. Ты только этого хотела? Забыть меня?.. Ну и как?.. получилось?
Господи-господи-ГОС-ПО-ДИ… ХВАТИТ. Ты разве не видишь, как меня уже колотит? И то что я не заливаюсь беспрерывным потоком жгучих слез лишь показывает, насколько глубоко ты вогнал свой острейший скальпель в мое сердце и в исполосованную вдоль и поперек душу. У меня попросту не осталось сил на рыдания, только на последний глоток кислорода… Тот самый предел боли, от которой пересыхают даже слезные железы.
— Развернись и встань на четвереньки, — я не чувствую абсолютно никакого изменения в твоем голосе, как будто тебе крайне параллельно о чем ты говоришь — о своих прошлых обидах или отдаешь новый четкий приказ растерзанной тобой жертве.
Как такое возможно? Ты хоть что-нибудь чувствуешь? Не важно что. Хотя бы садистское довольство конченного психопата.
— Эллис… ты снова заставляешь меня ждать.
Серьезно? После всего, что ты мне тут наговорил и сделал? Тогда уж лучше утопи.
И кто мне ответит, что меня подняло в эти секунды, заставило подчиниться прессующему давлению твоего голоса и взгляда, подхватив мое свинцовое тело со дна ванны? Наверное я просто находилась частью помутневшего рассудка в глубокой прострации или даже в шоковом трансе, поскольку я почти не соображала и не замечала, что делаю. Только чувствовала. Сильнейшую дрожь в руках, в коленках, истеричную панику, что мне не хватит сил, и я упаду, навернусь головой о борт или кран. Я вообще не запомнила, как перевернулась и встала на четвереньки по центру резервуара, спиной к тебе, лицом к стене, которую я практически уже не видела. Похоже слезам таки удалось прорваться на свободу, стоило мне потерять прямой зрительный контакт с твоими глазами.
— Раздвинь коленки и голени параллельно стенкам ванны. Упрись о нее, чтобы было удобней.
Удобней? Для чего? Для самой… развратной позы? Fuck…
Тебе мало? Или тебе всегда будет мало? Мало убить словами, надо теперь еще унизить физически. Чтобы я ни на секунду не забывала своего места в твоей долбанной обители Черного Мастера-палача… Не забывала, кто я в твоих глазах.
Да, конечно… как прикажете, Хозяин. Как хочет и повелевает мой господин. Я ведь должна думать только о ваших желаниях, ублажать и удовлетворять ваши эстетические вкусы искушенного пси-садиста. Я же для тебя никто. Бесправная вещь, преданная сучка, раболепная тень. Я не имею даже права думать и чувствовать без твоего на то разрешения.
Зажмуриться, закусить до крови губу, а лучше закричать? Нет, я даже не застонала, хотя слезы капали с подбородка нескончаемыми гранулами растворенной соли прямо в мыльную воду подо мной. И я раздвинула коленки, едва не упав на трясущихся и резко ослабевших руках. Наверное меня качнуло, потому что мне показалось, что это ванна подо мной дернулась куда-то в сторону. Если бы не твои руки обхватившие меня за поясницу и вовремя придержавшие мое дрожащее и далеко не изящное тело, возможно я бы точно поскользнулась и в лучшем случае нырнула головой в воду.
— Замри и не двигайся. Просто стой… — ты меня так успокаиваешь или что?