Шаг… второй… третий… Нет, ты не идешь и далеко не добровольно, потому что сейчас ты готова сделать все, что угодно, чтобы зажмуриться, что дури, и больше никогда этого не видеть… НЕТ, больше. НЕ ЧУВСТВОВАТЬ.
— Прочти внимательно и в первую очередь все открытые мною файлы…
Тебе не хватает времени или ничтожного мгновения просто вздрогнуть, когда его сильные пальцы подчиняющим жестом перехватывают твое жалкое сопротивление утопающего в его воле рассудка, пережимая все артерии и подачу кислорода в мозг и сердце. Ты и сама не поняла, каким чудом очутилась перед столом, едва различая вещи и предметы (не говоря уже об экране раскрытого ноутбука) разложенные на его массивной столешнице. Он как-то это сделал, "заставил", "вынудил", окутал еще плотнее и глубже неразрывной сетью своей гребаной тени и тьмы, вновь наполняя твои вены своим проклятым ядом, выедающего из твоей сущности и абсолютно беззащитного тела остатки недавних сил и желаний. Желание теперь только одно, бьется изнутри обжигающей глаза пульсацией — как-то суметь продержаться, не сорваться раньше времени или позволить твоей ненасытной тьме доделать свою черную работу твоими руками, твоими знающими пальцами.
Повелительное движение, натяжение нитей сменяется слоями тугих бинтов… но ты лишь немощно всхлипываешь, беззвучно втягиваешь спасительный глоток кислорода в опустошенные легкие, перетянутые этими самыми эластичными жгутами по ребрам изнутри и снаружи. Ты просто подчиняешься, мечтая закрыть глаза, но не можешь даже этого. Это не возможно, не сейчас и не так, не тогда, когда его пальцы по настоящему оплетают твою шею под затылком, проскользнув теплым чувственным касанием под пряди волос. Ты ощущаешь их сминающую ласку даже через двойной слой ошейника, а может как раз так остро и чувствуешь их повелительный обхват с последующим нажимом на особо болевые точки, потому что это его ладонь, его живое тепло и сверхосязаемая психосоматическая близость. И этот шок осмысления куда острее, чем реакция собственного тела на физический дискомфорт и боль.
Ты не поняла, как он заставил тебя присесть, вернее, не заметила, когда и почему это сделала, если бы не забытая на время анальная пробка, резанувшая изнутри по растянутым ею стенкам анала отрезвляющим давлением разрывающих "трещин". И если бы только это. Прикоснуться одновременно оголенными складками горячей киски к холодной "липкой" поверхности кожаной обивки кресла. Незабываемые ощущения — тройная инъекция по гиперчувствительным эрогенным зонам. И на этот раз ты вздрогнула, и может сильнее, чем успела это осознать. Возможно даже попыталась рефлекторно подскочит обратно, если бы не его рука. Ритмичные режущие удары всего за несколько мгновений были поглощены давлением его пальцев. Боль сменилась горячим внутренним разливом вязкой патоки по оголенным "ранам", вторя своим ноющим скулением шокирующей истомы поглаживающим скольжениям рельефного тепла на линии соприкосновения ошейника, спины и основания шеи. А потом просто наполнила твои вены новой превышенной дозой выбивающего озноба — удушающего страха, эрогенного напряжения и… черной жидкой смолы его уплотнившегося энергетического кокона.
— У тебя три часа, чтобы успеть все прочесть и усвоить хотя бы десятую часть из прочитанного. Сделай это сейчас, чтобы вечером мне не пришлось тебя одергивать за каждый неправильно сделанное тобою движение или произнесенное не в том формате слово. А оставшееся время можешь уже потратить на выход в интернет. И не пугайся, если некоторые сайты окажутся теперь недоступными, а твои страницы с событиями в соц. сетях и электронная почта будут просмотрены и прочитаны. Это не вирус и не взлом злоумышленника со стороны. Прости, но на первое время мне придется урезать твое личное пространство до минимума, и не потому, что я тебе не доверяю. Это мои условия, которые ты обязана выполнять без какого-либо проявления ответного возражения с категорическим несогласием. О возможных последствиях я тебя уже предупреждал. И не пытайся вести с кем-то переписку, в надежде, что сможешь ее потом удалить без возможного восстановления. Твой ноут и рабочий ПК теперь подключены к рабочей группе домашней сети в этой квартире и доступ к административному компьютеру находится только у меня. Поэтому очень тебя прошу… будь хорошей девочкой и не вздумай натворить глупостей, от которых может быть плохо не только тебе одной…
Последний на этот час жест от щедрого хозяина? Или пока лишь ласковое прощальное предупреждение? Поцелуй теплых губ в макушку с легким нажимом пальцев на полоске ошейника над спиной. Ты даже не смогла внутренне сжаться, не понимая, как ему удавалось одновременно удерживать тебя на поверхности жесткой реальности и убивать своей невыносимой нежностью заботливого собственника. Затягивать до нестерпимой рези тугие ремни своего безапелляционного подчинения и переполнять живительной энергией торжествующей тьмы.
— Потом я вернусь и принесу твой смартфон. И тогда сможешь проверить все пропущенные звонки и созвониться с кем нужно, но в моем присутствии.
— А как же… работа? "Глобал-Вижн"? Ты не будешь мне давать телефон на мою работу?
— Буду, Эллис, не переживай. Просто не забывай, что все телефонные компании ведут записи телефонных разговоров, смс-сообщений и посещений интернет-сайтов на обязательных правах, предусмотренных уголовным кодексом страны. Так что, "чистить" память своего смартфона или искать какого-нибудь героя, кто по первому же твоему зову примчится тебя спасать, лучше не стоит. Тебе просто сократили границы твоего свободного передвижения, пространства и права выбора, но не настолько сильно, чтобы впадать в истерику и устраивать публичные демонстрации с марш-протестами. И помни… чем безупречней будет твое поведение в будущем, тем больше тебя ждет поощрительных бонусов и наград.
Куда подевался недавний ажиотаж и легкий зуд приятного предвкушения в ладошках? Почему так снова страшно? Дико страшно, до одури, до сумасшедшего желания вцепиться в его руки, скатиться на пол к его ногам и умолять остаться. Забрать к чертовой матери этот гребаный компьютер и просто побыть рядом… укачать, прижать к груди, укутать своими объятиями, спрятать в самой крепкой и любимой в этом проклятом мире клетке, самого сильного и родного тела.
Не делай этого… пожалуйста. Ты же столько раз обещал, что не причинишь ей вреда…
Три часа? Да ей теперь понадобится не меньше часа, чтобы только прийти в себя. Найти хоть какие-то силы, чтобы каким-то немыслимым чудом подавить этот приступ эмоциональной истерии, затмившей разум, глаза и стянув дрожащей слабостью все сухожилия и суставы. Господи… просто дышать, а не задыхаться, вцепившись в холодный глянец лакированной столешницы не менее ледяными ладонями, боясь ими пошевелить, отлепить от бездушного дерева… протянуть к беспроводной мышке, к которой еще совсем недавно прикасались твои пальцы. А эти чертовы документы, этот оставленный тобою открытый на весь экран текстовый файл с внушительным списком расписанных правил поведения? Она же абсолютно и ни черта не видит. Как она будет это читать, если ты только что бросил ее, сорвал с ее обнаженного тела и сущности свой защитный кокон, лишил спасительной близости своей анестезирующей тени? Кто теперь будет ее держать и подхватывать… пока она летит со стремительной скоростью смертельного падения в твою бездну… без твоих рук, без твоих черных крыльев?..
Как ты мог? Снова. Без предупреждения… без единого шанса выжить и вернуться к тебе живой и невредимой…
— Эллис, ты готова?.. Что ты должна сказать в ответ?..
Молчание. Ощутимо затянувшаяся пауза…
— Эллис.
— Да, Мастер, — чуть натянутым, звонким голоском, едва подавив слабую дрожь в пережатых голосовых связках.
Наверное, ты ждал, что она назовет тебя Хозяином или Господином. И возможно эта пауза была связана с ее внутренним выбором нужного слова? И конечно ты об этом уже не узнаешь.
Ты вернулся, как и обещал, где-то через три часа после обеда. За окном наливались вечерние сумерки ноябрьской осени, постепенно, день за днем, час за часом, стирая призрачную границу между подступающей зимой и окончательно ушедшими из памяти теплыми днями мертвого лета (лета, которого у вас никогда не было и уже не будет). Да, там сейчас за окном было очень холодно, она это не только видела, а буквально чувствовала, кожей, нервными окончаниями, млеющим с каждым отчаянным ударом сердцем под беззвучную вибрацию твоих шагов. И не важно, что в этих комнатах температура никогда не опускалась ниже отметки 25 °C, не обязательно выходить на улицу полностью обнаженной, чтобы пропустить через себя абсолютную мерзлоту твоего Черного Зазеркалья.
ebooksa