Они окунулись в гущу ярмарочной толпы, и она закружила их. Джем купил Мэри малиновую шаль и золотые серьги в виде колец. Потом их заманила старая цыганка. Зайдя в ее шатер, они сели и, посасывая апельсины, слушали ее гаданье.
– Опасайся темноволосого незнакомца, – предсказывала она Мэри.
Посмотрев друг на друга, они снова принялись смеяться.
– На твоей руке, молодой человек, я вижу кровь, – продолжала цыганка, обращаясь к Джему. – Ты убьешь человека.
– Ну, что я тебе говорил утром? – спросил он у Мэри. – Видишь, в этом я еще не повинен. Теперь-то ты веришь?
Она покачала головой. Как знать…
Капли дождя стали падать им на лицо, но они не обращали на это внимания. От порывов ветра заколыхались тенты, с прилавков в разные стороны полетели бумага, шелковые ленты. Вдруг задрожала и рухнула большая полосатая палатка, яблоки и апельсины покатились в лужи. Ветром раскачивало фонари.
Хлынул дождь, и люди, смеясь и громко окликая друг друга, побежали к укрытиям.
Обхватив Мэри за плечи, Джем потащил ее к крыльцу ближайшего дома, притянул к себе и крепко поцеловал.
– Опасайся темноволосого незнакомца, – произнес он, смеясь, и снова поцеловал ее.
Небо закрыли черные тучи, сделалось совсем темно. Ветер задувал факелы, фонари горели тусклым желтым светом; яркой красочной суете наступил конец.
Площадь опустела, полосатые ларьки и палатки уныло мокли под дождем. При порывах ветра теплый дождь заливал крыльцо, и Джем спиной старался заслонить от него Мэри. Развязав платок на ее голове, он гладил ей волосы. Его рука нежно скользнула вниз и коснулась плеча. Тут она решительно оттолкнула его.
– Ну, будет, я уж и так наделала сегодня немало глупостей, Джем Мерлин, – проговорила она. – Пора подумать о возвращении.
– Ты что, в такой ветер поедешь в открытой повозке? – возразил он. – – Дует с моря, чего доброго, еще перевернемся по дороге. Нет, придется переночевать в Лонстоне.
– Что ж, вполне возможно, и перевернет. Пойди и приведи лошадь, Джем, пока ливень поутих. Я подожду тебя здесь.
– Не будь такой пуританкой, Мэри. На Бодминской дороге насквозь вымокнешь. Ну притворись, что влюблена в меня, что тебе стоит? И останься со мной.
– Ты говоришь со мной так, потому что я прислуживаю в баре "Ямайки"?
– К черту "Ямайку"! Мне приятно смотреть на тебя и прикасаться к тебе.
И этого достаточно для любого мужчины. Должно быть, и для женщины тоже.
– Смею думать, что для некоторых – вполне. Но я сделана из другого теста.