Мечта для нас

Мы были вместе недолго, но когда твое время ограничено, любовь ощущается сильнее, быстрее, глубже. При мысли об этом я широко открыла глаза, потому что…

– Я влюбляюсь в тебя, – прошептала я, решив следовать зову сердца и сказать всю правду. Кромвель улыбнулся, взгляд его синих глаз не отрывался от меня ни на секунду. Я погладила его по щеке и сглотнула. – Я влюбляюсь в тебя, Кромвель Дин, влюбляюсь безумно.

Кромвель прижался к моим губам, и я закрыла глаза, потому что он беззвучно сказал мне о том, как сильно хотел услышать эти слова. Я улыбнулась, чувствуя, как его сердце бьется рядом с моим, бьется сильно – мое слабое сердце отчаянно старалось не отставать.

Кромвель прижался лбом к моему лбу.

– Я тоже в тебя влюбляюсь, – сказал он надломленным, хриплым голосом. Мое сердце впитывало эти слова, как цветок, пьющий солнечные лучи. Кажется, оно даже стало биться ровнее и сильнее.

– Кромвель…

Я снова его поцеловала. Я целовала и целовала его, мы двигались все быстрее и быстрее, а потом разбились на миллион крошечных осколков.

Кромвель лег рядом и подтянул меня к себе под бок. Я смотрела на него, опустив голову на подушку, и удивлялась: каким чудом он ворвался в мою жизнь именно сейчас? До чего же мне повезло. Бог услышал мои молитвы.

Кромвель взял меня за руку, крепко сжал, закрыл глаза, и я поняла, что он хочет сказать.

– Он всегда хотел, чтобы я занимался музыкой, это было его величайшим желанием. Он знал, что я ее люблю, что не могу без нее… а я его подвел. – Лицо Кромвеля мучительно исказилось. – Я разбил ему сердце. – Я придвинулась ближе и обняла юношу крепче. Он посмотрел на меня: – А потом он не вернулся домой.

Глава 19

Кромвель

Эхо моего голоса вязло в воздухе, слова тянулись, как перья, прилипшие к дегтю. Я держался за Бонни, словно утопающий за спасительную соломинку, отделяющую его от гибели.

Я сглотнул.

– Мой… папа.

От одного этого слова у меня по позвоночнику побежала волна холода, и все внутри перевернулось.

Бонни ничего не сказала, просто обнимала меня и ждала, пока я успокоюсь. Я посмотрел поверх ее плеча на стоявшее у стены электропианино и вспомнил старое деревянное фортепиано, которое отец подарил мне на двенадцатилетие.

– Закрой глаза, Кром, – сказал он, увлекая меня за собой по коридору.

– Что это?

Восторг бурлил у меня в крови, как электричество в линии электропередачи, проходившей возле нашего дома.