Темные празднества

Ведьма – это не более чем слова, которые насильно вкладывает ей в рот охотник на ведьм. Те же губы, что шептали Вам на ухо стихи, изливали злобу на другую. Я наполнил ее уста заклинаниями и ненавистью. Всего за несколько часов я стал всем, что Вы возненавидели бы… И всем, что ненавижу я сам. Однако я буду вновь и вновь прибегать к этим мерам.

Не знаю, зачем пишу Вам, не считая того, что даже сейчас, сидя здесь, ощущаю Ваш любовный жетон у своего сердца, и его прикосновения достаточно, чтобы я не оставил веры в другой исход, пусть даже я потерял всякую надежду на наше с Вами будущее.

Ваш

Николас.

В комнату заходит процессия слуг, несущих горячую воду, и я отдаю одному из них письмо до того, как у меня возникнет искушение сопроводить его извинениями. Оставшись в одиночестве, я погружаюсь в горячую ванну. Над водой поднимается пар, густой, как туман над холмом Пендл, и я представляю, что тону в нем.

Фрэнсис смотрит на меня из-под воды. Это зрелище меня не пугает. Те две недели, что я провел в Ланкастере, притупили мои чувства. Мою вину невозможно смыть. То, что произошло за последние два дня, всегда будет меня преследовать. Оно будет мне сниться, и я запою об этом, когда умру. Я слегка вздрагиваю, когда отражение Фрэнсиса вдруг тонет в луже крови. Оно рассеивается, и, моргнув, я замечаю, что на меня пристально смотрит снизу вверх Клементс. Я наклоняю голову. Его появление действует на меня, словно непрошеное утешение.

– Ты проходишь крещение, – подшучивает он надо мной, и вскоре аромат Грейс перебивает исходящая от него вонь эля.

– Вам следовало постучать! – негодую я, но мой недостаточно резкий тон заставляет его осмелеть и сесть на край свинцовой ванны. Опустив голову, он оценивающе осматривает мою спальню. Хотя мое благоговение перед богатством лорда Кэрью и поутихло, я не позволяю себе о нем забывать. В подобных декорациях легко смириться с тем, что становишься частью обстановки. Клементс изучает интерьер и с лукавой улыбкой замечает мою смятую постель.

– Теперь понятно, почему ты не пришел на празднование. – Его внимание внезапно переключается на вид из окна на холм Пендл. – Нас становится все меньше. Генри, один из людей Раша, от нас ушел. Парочка напитков – и совесть его загрызла. – Он фыркает. – Скоро мы его заменим. Моя жизнь – медленное погружение в нищету. Родители брали в долг у соседей, чтобы я мог заняться охотой на ведьм. Они не обладали дальновидностью твоего господина, чтобы понять, как быстро король Карл все прикроет. Да, в отличие от своего отца он не проявлял особенной любви к охоте на ведьм. – От этого воспоминания его лицо мрачнеет. – А твой господин уже рассказал тебе, что задумал?

От моего прикосновения вода покрывается рябью.

– Нет, он ничего не сказал, кроме того, что похвалил меня после допроса миссис Грир.

– И правильно. Нас с мистером Рашем ты тоже впечатлил. Он полон решимости распространить расследование и на соседние города. Посылает своих людей на разведку в поисках новых дел. Твоему господину не хватает его амбиций. Такие бывают только в юности. Мы сильно от него отстали.

Интересно, что еще Раш ему доверил. Я вытягиваю руки вдоль бортиков ванны, пытаясь пробудить в себе непринужденное обаяние Фрэнсиса.

– Мой господин доволен тем, что почивает на лаврах своих прошлых заслуг. Долгий перерыв сделал его чересчур милосердным. – Клементс наклоняется ближе, и взгляд его задерживается на моей обнаженной коже. – Но милосердие – это роскошь, в которой таким, как мы, отказано. Мир поступает с нами жестоко. Для нас абсолютно нормально прибегать к одним и тем же средствам. Мы, – повторяет он за мной, наслаждаясь этим словом. – В юности я был не таким уродливым. Королю Якову и его придворным нравились обаятельные юноши с изысканными манерами. – Его отражение выглядит жутко. – Я пытался с ними соперничать. – Выражение его лица меняется, когда мы встречаемся взглядами. Он отмахивается от этого воспоминания. – Они называли нас «мальчиками»…. У каждого из нас – своя история. – Отстранившись, он кладет руки на колени. – Много лет назад я пытал друга твоего господина. Ричард Найт, молодой придворный. У этого мальчишки появился могущественный недруг, и нам с моим господином заплатили за то, чтобы мы признали его виновным в колдовстве.

Поверхность воды вокруг меня дрожит.

– Что же такого он сделал, чтобы заслужить подобное наказание?

Клементс пожимает плечами: либо не помнит, либо ему просто все равно. Судя по тому, что он после этого мне говорит, речь о втором:

– У мальчика был слишком длинный язык. Он утверждал, что кто-то из придворных его домогался. Вранье, конечно, но в этом был замешан и юный Уилл. Мальчишки были близкими приятелями, и мой господин решил, что это удобный момент, чтобы сократить конкуренцию.

– И вы потерпели неудачу.

Он ощетинивается.

– Я бы не назвал это неудачей. Мы воспользовались всем, что у нас было. – Он кладет руку на мою обнаженную кожу, проводя большим пальцем по моей ключице. – Мальчик быстро признался в колдовстве, но мы так и не смогли уговорить его обвинить Уилла, даже когда пообещали его пощадить.