Темные празднества

Она указывает на пока не зажженное подобие маленького погребального костра, предлагая мне взять оттуда один из ее проектов по таксидермии.

– Прошу, это подарок на память от меня.

Я начинаю ерзать на стуле, но беру себя в руки: – Не могу. Он потеряется в поездках.

Поникнув, она смотрит на огонь.

– Раньше я была чем-то, что нужно защищать. Теперь я – что-то, от чего хотят избавиться. Но я все равно остаюсь той, кем всегда являлась: вещью, которой можно манипулировать.

– Вы – нечто большее. – Я достаю кинжал и протягиваю ей. Она осторожно обводит пальцами драгоценные камни, украшающие рукоять, и я помогаю ей правильно взять его в руку.

– А что, если мне захочется пролить кровь? – Она взмахивает кинжалом в воздухе.

– Никогда не наносите колющих ударов. Нужно просто резать воздух между противником и вами. – Я нежно беру ее руку. – Расслабьте запястье. – Я делаю вид, что замахиваюсь на нее. – Это называется «захват». Им пользуются, чтобы привести врага в выгодную для вас позицию, а затем ударить. Вы ловкая, – отмечаю я, когда она повторяет мой трюк.

Улыбнувшись, Альтамия вскакивает на ноги, чтобы взять что-то со своего столика. Она возвращается ко мне с крестиком розовато-серого оттенка, сделанным из веточек рябины. Затем девушка отрезает прядь волос и перевязывает ими этот талисман. Считается, что рыжий цвет тоже защищает от колдовства.

– Теперь вы вдвойне защищены, – шепчет она, вкладывая его мне в руки.

Я возвращаю ей крестик.

– Я не заслуживаю защиты. Мне нужно идти. – говорю я, но она вдруг хватает меня за запястье, заметив отметину на моей кисти.

– Вас кто-то ранил.

– Это было уроком, чтобы я был осторожен, – бормочу я.

Она проводит пальцами по шраму. Хотя ее прикосновения и нежны, я не привык к теплу человеческого тела.

– Левая ладонь показывает, с чем человек родился. Правая – как он этим воспользуется. – В повисшей тишине наши ладони соединяются в поцелуе. Протянув руку, я начинаю гладить ниспадающие локоны ее волос.

– Альтамия… – У меня перехватывает дыхание, и она наклоняется ко мне. Я обнимаю ее за плечи. Она шепчет мое имя, пока я притягиваю ее к себе. Ее дыхание учащается, и она приближает свое лицо к моему, как вдруг раздавшийся громкий стук заставляет нас лопнуть, словно струну.

– Оставайтесь здесь, – предупреждаю я, когда стук вдруг сопровождается разъяренными криками Хейла и пронзительным визгом. Я стремглав бросаюсь вниз по лестнице. Несмотря на мое предостережение, Альтамия бежит позади меня.

– Мама! – кричит она, бросаясь к миссис Хейл, вот-вот готовой упасть на пол. Чуть не потеряв равновесие, Альтамия опирается на мать, чтобы удержаться на ногах, как вдруг замечает Уилла, отца и какого-то рабочего, держащего на руках завернутое тело.

Я онемела. Меня баловали, но лишь один-единственный человек меня ценил. Крошечное, неприметное существо со ртом, онемевшим от привкуса железа.