– Займется мной?
– В смысле… Отвлечет. Чтобы ты был как можно дальше от Розалии.
– А.
Услышав это, Третий понял, что еще надеялся на какой-то нейтральный вариант, согласно которому у Пайпер просто не оставалось выбора. С другой стороны, разве это не правда? Сила была равнозначна Времени, и только Пайпер действительно могла отвлечь его. Наверное, поэтому вела себя настолько странно.
– Куда мы вообще идем? – спросил Эйкен, отвлекая его от мыслей. – Я не понимаю, как тут ориентироваться.
– Никак. Башня меняется по желанию Карстарса или по собственной воле.
– Вот ведь… И почему он не мог пожелать где-нибудь рядом кухню? Мы так долго бродим, что я…
Мальчик остановился, исступленно уставившись перед собой. Третий, заметив это, начал оглядываться, ища опасности, но вокруг было пусто.
– В чем дело?
– Мы так долго бродим, – медленно повторил Эйкен, подняв на него глаза, – и я думаю, что уже должен был проголодаться. В последний раз я ел еще утром. Но я не голоден. Совсем. И я не хочу спать, хотя мое тело измотано. Почему?
Третий не совсем понимал состояние Эйкена. От нормальной, хорошо приготовленной еды сальватора выворачивало – на вкус она была как пепел и сырое гниющее мясо. Он до сих пор помнил этот отвратительный вкус на языке, хоть и не мог сказать точно, когда в последний раз пытался есть. Вино всегда было с кислым привкусом, но не настолько, чтобы его было невозможно пить – и сколько бы Третий не пил, он не мог напиться так, чтобы его начинало клонить в сон. Он просто не помнил ощущения сонливости. В последний раз Третий спал в храме целительниц, когда Пайпер попросила его остаться, потому что ей было страшно, и не понимал, как смог уснуть. Разве он не должен был остаться, чтобы защитить ее, пока она отдыхает?
– Сколько мы уже здесь? – наконец спросил Эйкен. – Сколько часов прошло?
– Я… – Третий подождал, давая Арне секунду, чтобы вмешаться, однако сакри молчал. – Я не знаю. Не могу понять.
Эйкен напряженно сглотнул. В Башне ощущение времени терялось едва ли не самым первым, но теперь это казалось слишком странным и волнующим, чтобы Третий оставил это без внимания.
– Давай найдем остальных, – напомнил он, сохраняя ободряющую улыбку. – Вместе с Пайпер мы сможем понять, что тут происходит.
Эйкен кивнул. Вряд ли он ему поверил. Если уж Третий не смог сразу понять, сколько прошло времени, то дело и впрямь плохо. Может быть, проблема в самой Башне, может быть, в том, что ему было слишком больно – скорее на уровне души, сердца и магии, чем тела. Тело перестало ощущать боль еще в тронном зале, когда твари разрывали его на части и пожирали плоть.
Башня будто услышала его мысли. Мгновение назад в нескольких метрах от них находилась широкая лестница, ведущая вниз, теперь же – огромные резные двери тронного зала.
– Нам нужно уходить отсюда, – тихо сказал Третий, кладя обожженную ладонь на плечо Эйкена. – Сейчас же.
Мальчик развернулся и проглотил почти сорвавшийся с губ крик. Третий проследил за его взглядом.
Позади них были двери тронного зала.