– Что ты сделала? – Ее голос дрожит. – Вэрил, не забывай смотреть по сторонам!
Когда стихия успокаивается, некоторые люди погоды навещают родственников, живущих в городе. Они разыскивают себе подобных или тех, кто может стать такими же, как они. И когда они приходят в город, матери прячут своих детей.
Мамма тащит Лиллит к дому. Проходящий мимо человек погоды вместо того, чтобы предсказывать погоду, глядя на небо, начинает кричать около фонтана, как будто ощущает настроение Маммы.
Если люди погоды предупреждают о приближении шквалистого ветра, они никогда не ошибаются. Штормы происходят не по их вине, они просто приходят. Главное – знать, какой это будет шторм, и что делать, когда он начнется. Люди погоды способны это определять.
До какого-то момента.
Я беру корзину с постиранным бельем. Мамма и Вэрил хватают Лиллит. Мы со всех ног бежим подальше от фонтана, небо между тем становится пепельно-серым, и страшные тяжелые облака нависают над нами.
В этот раз Лиллит удается избежать трепки, но она теперь все равно для нас потеряна.
Неполный перечень штормовФелраг: летний ветер, который окрашивает воду в зеленый цвет и сбивает темные тучи в тугие кулаки. Обычно он не несет смертельной угрозы, но все равно о нем нужно оповещать все суда.
Броутик: поднимающийся из недр жар выгоняет из-под земли крыс и змей. Улицы начинают кишеть ими, они беспрерывно всех кусают, пока броутик не утихнет и не вернется прохлада. Следите за детьми, чтобы они были бодры и веселы и ничто на земле не угрожало бы им.
Приходящий на смену отливу: забытый, едва заметный прилив, не высокий и не низкий – сначала кажется, что на море абсолютный штиль, но затем на поверхность поднимается то, что находилось глубоко под водой. Этот тихий шторм меньше всего похож на шторм. Он безмятежен, как лунный свет на воде, но после него пропадают люди.
Слепящая ярость: шторм безмолвия и воздаяния, не ведающий пощады. Весь его ужас заключается в том, что страдает целое поселение до тех пор, пока не устраняют того, кто его вызвал. Он похож на сухой ветер, однако он всегда возникает по вине человека.
Яркость: этот шторм яркий, освещенный лучами солнца, с переливами радуги. Он соблазняет поутру молодых женщин, прежде чем они успевают закутаться в свои плащи. Проникает в их легкие и заставляет петь до тех пор, пока они не начинают плакать, пока любая еда не вызывает у них отвращения кроме той, что приготовлена из меда и молока. Женщины бледнеют, а взгляд их стекленеет. Остерегайтесь ярких штормов по весне, о невесты, бедные невесты!
Обжигающее облако: горячий воздух становится таким густым, что ослепляет, когда его обугленные руки обвиваются вокруг тех, кого ему удается поймать, затем его клубы проникают в легкие, опаляют слова, лишая их звучания, сжигают все мысли. Обжигающие облака часто сопровождает печаль. Убегайте от них со всех ног и никогда не называйте их по имени.
Бледный пепел: густые тяжелые облака, которые приплывают с тех высот, где образуется лед. Когда они рассеиваются, все, что оказалось на их пути, блестит под коркой льда. Постарайтесь прогнать их своими криками, если сможете, пока ваше дыхание тоже не заледенело.
Клиффуотч теперь разрушен. Его дальняя стена наполовину обрушилась в океан, так что теперь все эти комнаты частично оказались в воде.
Мы подросли и часто ходим туда, рыщем среди развалин.
После того как миновало обжигающее облако, Мамма обыскала весь наш дом, пока не нашла заметки Лиллит – они не были подписаны ее именем, но мы все равно узнали почерк. Она левша, и когда она пишет – не важно, мелом или чернилами, – то слегка размазывает то, что написала. Мои записи никогда не бывают размазанными, и у Вэрил – тоже.
Бумага – целый лист! – была спрятана в трещину в стене за нашей кроватью. Я ощупала ее пальцами – бумага была плотной, сделанной вручную, и я читала то, что было в ней написано, пока Мамма не вырвала ее у меня.
Лиллит составляла список штормов, придумала уже пять новых, смешивая их с уже известными погодными явлениями. Тренировалась.
Вы даже не представляете, как на нее кричала Мамма.