– Ты ведь не хочешь этим заниматься! Не хочешь!
Я спряталась за Вэрил, которая наблюдала все это, выпучив глаза. Для битвы со штормами важен был каждый, но никому не хотелось терять любимых людей.
Сперва Лиллит ничего не отвечала. Она стояла неподвижно, как человек погоды. Она действительно хотела этого.
Когда мы бросились к ней в комнату, чтобы помочь собраться, Мамма плакала.
Пришло время отвести Лиллит на холм, и мэр постучала к нам в дверь.
– Уже второй член вашей семьи! Как думаете, Сайла такая же? Или Вэрил? – Мэр пристально посмотрела на нас, а мы прятались за тучным телом Маммы. – Это такая честь.
– У Сайлы и Вэрил не хватает ума, чтобы не мокнуть под дождем, куда им придумывать имена для штормов! – ответила Мамма. Она суетливо выпроводила мэра из дома, и они вдвоем повели Лиллит, которая вышла молча, и ее лицо было преисполнено решимости, даже когда гравий захрустел под ее ногами.
Мамма оставила вторую по старшинству дочь за воротами и даже не оглянулась, все ли с ней хорошо.
Пока не ушла мэр, Мамма куталась в ощущение оказанной ей чести, словно в покрывало, чтобы никто, кроме меня, не увидел, как она плачет. Ведь я знала Мамму немного лучше, чем она думала.
Лиллит я тоже знала.
Я была самой младшей, поэтому у меня не было особых преимуществ, кроме одного, но самого главного: о моем присутствии постоянно все забывали. И если будешь внимательной, ты многое сможешь узнать.
Вот, к примеру:
Я знала, что Лиллит раньше остальных чувствовала приближение ветра и воды.
Я знала, что Вэрил каждый вечер тренировалась у себя в комнате, пыталась наверстать упущенное.
Я знала, что Мамма не раз засыпала с рыданиями, а Вэрил хотела превратиться в дождь или снег. И никто не знал, во что превратится Лиллит, когда уйдет.
А я знала, во что бы Лиллит ни превратилась: в облака или в дождь, следующей буду я, а не Вэрил. Я.
И что, возможно, обо мне тоже кто-нибудь будет плакать.
Я уже начала составлять списки. Я готовилась.
Мамма постоянно поднимается вверх к Клиффуотчу.
– Вы оставайтесь дома, – говорит она мне и Вэрил. Но я все равно следую за ней, стараюсь держаться поближе и вижу, как Лиллит обходит все туманы по краю утеса, вижу, как широкая спина Маммы сотрясается от рыданий.