Я видела, как она время от времени пыталась увидеть Лиллит в окне Клиффуотча. Я видела, как Лиллит поднимает руку и сгибает ее. Видела, как Мамма повторяет ее жест, а затем Лиллит убегает от окна.
Мамма повторяла попытки выманить Лиллит. Она оставляла печенья на краю утеса. Ленточки для волос: "На случай, если ветер заберет у нее Лиллит".
Она дважды забывала постирать одежду для соседей, и они обращались к кому-нибудь еще. Какое-то время мы голодали, но потом Вэрил взяла стирку на себя.
На старой башне, у которой шторм забрал секундную и минутную стрелки, но оставил часовую, человек погоды начинает кричать о приближении шторма под названием Кристальность.
Мамма бросается к скалам, но не для того, чтобы укрыться там.
Мы с Вэрил с криками устремляемся за ней в едином порыве навстречу непогоде, обратно к Клиффуотчу.
Самый сильный шторм начинается, когда мы почти останавливаемся.
Мы у самой вершины холма, и тут… бах! Кристальность обрушивает вниз поток сверкающего дождя, из-за которого уши закладывают и начинают болеть. Легкие обжигает при каждом вздохе, и мы не знаем: от бега это или из-за грозы. А затем шторм начинает визжать, пытается схватить нас за волосы и сбросить с утеса.
Мы стараемся укрыться в Клиффуотче.
Ветер воет вокруг нас, от мороза синеют щеки. У Вэрил начинают стучать зубы, а потом прекращают, и я кричу, чтобы нас впустили. Не будь такой упрямой!
Вэрил колотит в дверь.
Но на этот раз дверь Вэрил никто не открывает. И Мамме тоже, как бы сильно она ни колотила в дверь.
Лишь когда я пробираюсь по обледенелому краю обрыва и кричу, кто-то будто поворачивается в мою сторону и порыв ветра распахивает ставни. Я впускаю в дом мою семью, даже Мамму, которая пытается остаться на ветру, чтобы он забрал и ее тоже.
Мы заходим в Клиффуотч, стряхиваем с себя дождевые капли.
– Кристальность притащила за собой Бледный пепел, – говорю я, потому что уверена в этом. – А за ними придет Яркость.
Столько штормов одновременно, и я знаю их имена. Они объединились против нас.
Я хочу сражаться.