Долгая навигация

— Подавятся… — выскрипел Кроха.

— Н-но! — рыкнул боцман. — Воздух беречь!..

Можно рыскнуть влево, можно. С-под форштевня дать им ветерка.

Не дам!

Только с видом на транец.

— …Ма-а-альчики!!

Была у боцмана глотка. Теперь таких не делают.

Взвился голос — и рухнул на плечи.

Рухнул на плечи, смял, сожрал все вокруг…

— Мальчики! Родные мои! Пе-ре-прыг-нуть!.. Чуток! Уд-дарь их волной! Нашей волной! Но-о-о!.. Дунай! Дор-ронин! Кроха! Карлович! Сеня! Лен-ня!.. На вас вся Россия смотрит!! И р-ра-ааа-з!!.

И под чудовищный этот рев, ослепшие от напряжения, на ничтожном обрывке нерва, на забвении себя, на отчаянной любви к Юрьевичу — вытянули сантиметр.

Сантиметр!

Позже скажет им Милашкин, что шлюпки держались рядом четыре с половиной кабельтова.

…И тут же выгрызли другой.

Третий!

— Над-дай, орлы! — гремел Раевский. — В душу буду целовать, наддай!..

Пустить по планширю громовской шлюпки ленивого таракана, и побрел бы он в нос — рядом с транцевой доской шестерки «полста третьего».

Так выигрываются гонки.

Медленно и ровно вышел Раевский вперед.

И кончился Громов!