— Весло — согреет, — сказал Карл.
— …Табань! — закричал раздраженно боцман. Начиналась нервная игра на воображаемой линии старта, и, когда все лезли вперед, норовя нажечь соперников хоть на пядь, Раевский пятился, пятился — и подгребал вперед, угадывая, чтобы в момент выстрела шлюпка была на малейшем ходу.
— Весла! — в рупор сказал Милашкин и поднял руку с ракетницей.
— Весла!.. — закричали два десятка голосов.
— Весла, — невыносимо спокойно и тихо скомандовал боцман…
И все.
Ушли озноб и пульс.
Пропал мир.
Осталось очень мало. Лопасть, и лопасть соседа по борту. Руки на вальке, и руки соседа по банке. Лицо боцмана. Козырек и белый чехол фуражки. Приспущенный галстук.
Все.
Босые ноги в ремнях упора. Гвоздь лег криво, и шляпка торчит.
После расскажут: ракета была зеленой.
Весла — дивно хороши.
Боцман привстал и замахнулся.
Выстрел.
— На́ воду!!
Стоячая шлюпка тяжела, как локомотив.
Хоп! — вцепились. Мертво.
Ну!
Потянули — коротко — с-сорвали…