Серебряные змеи

Она протянула руку и коснулась изящной короны Медузы – Сотворенного предмета из Древней Греции, способного превращать маленькие предметы в камень. Одна из маленьких каменных змей отпрянула от ее прикосновения, и ее тело сжалось в комок… получившаяся фигура показалась Энрике очень знакомой. Как восьмерка. Это было похоже на то, что он видел всего несколько минут назад. Он подошел к ближайшей музе, изучая знак, который он нашел выгравированным на каждой из их ладоней несколько дней назад:

Он поднес свою записную книжку к символу и затем… перевернул ее набок, чтобы она стала похожа на форму, которую только что приняла Сотворенная змейка.

Его сердце забилось быстрее. В таком виде это была вовсе не перевернутая тройка, а строчная форма последней буквы греческого алфавита – омега. Альфа и омега. Все, что ему нужно было сделать, это вытянуть и изогнуть линии таким образом, чтобы они стали похожи на лемнискату – математическое представление бесконечности. Предположительно, форма лемнискаты, похожей на восьмерку, произошла от строчной формы омеги, что в переводе с греческого означает только одно:

– Первый и последний, начало и конец, – прошептал Энрике.

Настоящая сила Бога. Сила, которую можно было заполучить с помощью Божественной Лирики. И он знал, что уже видел его раньше.

– Зофья, можешь принести мне книгу? – попросил он.

Зофья взяла том со стола и принесла ему. На ее поверхности было вырезано то же самое изображение… скрытая лемниската.

– Видишь это? – спросил он.

– Символ первого трансфинитного порядкового числа, – сказала Зофья. Энрике понятия не имел, что это значит.

– Возможно, но еще…

– Омега в нижнем регистре.

– Да, именно так! – взволнованно сказал Энрике.

– Первое и последнее, начало и конец, – продекламировала Зофья.

– То же самое ты сказал в прошлом году, когда впервые заметил этот символ. Ты сказал: «Другими словами, сила Божья». Да?

Энрике моргнул, и она пожала плечами.

– Что? Я всегда тебя слушаю.

Энрике молча смотрел на нее. Она слушала. В этой короткой фразе была странная и незнакомая теплота. Зофья открыла книгу, прижав бледную руку к углублению, где должны были находиться страницы Божественной Лирики.

– Это скорее коробка, а не книга, – сказала она.

Энрике изучил углубление, проведя пальцем по внутренней стороне корешка. Он надеялся найти нити или какой-то другой признак того, что страницы когда-то были связаны вместе, но поверхность оказалось совершенно гладкой.

– Если она всегда была полой и в ней что-то было… что, если этот символ каким-то образом связывает все это вместе? – спросил он, указывая на лемнискату.