– Давида приковали ко льду? – спросила Зофья, повысив голос.
– Давида? – со смехом переспросила Ева. – Мы бы уже давно привязали эту штуку к земле, если бы у мастеров не ушло так много времени на изготовление веревок.
Зофья нахмурилась.
– Извините нас, – резко сказал Энрике.
Он вытолкнул Зофью из толпы, а затем отвел их подальше от Евы и процессии Ордена.
– Вот почему надо давать имена механическим монстрам, – пробормотал Энрике, уводя ее вглубь атриума.
– Почему мы уходим? – спросила Зофья.
– Во-первых, мы должны найти Северина в библиотеке. И во-вторых, я бы не хотел, чтобы ты подожгла Еву.
– Я бы не стала впустую тратить зажигательную подвеску, – мрачно сказала Зофья.
Пока они шли к библиотеке, Энрике успел увернуться от нескольких распорядителей и мастеров Творения, дремлющих ледяных медведей и трех хрустальных лебедей, чьи прозрачные перья переливались серебром. В атриуме был воздвигнут большой подиум для Полночного Аукциона. Слуги разных Домов, прибывшие заранее, суетились вокруг, разнося подносы с бокалами, в которых плескалось охлажденное ледяное вино. Когда-то это зрелище привело бы Энрике в восторг, но теперь ему было все равно. Он отказывался верить, что все, что они видели – Безруких женщин, муз с их пустыми взглядами и сломанными предметами, – было напрасно. Он отказывался верить, что Лайле оставалось жить всего несколько дней. И он отказывался верить, что у Северина не было запасного плана.
В полумраке библиотеки мерцали статуи муз. Плиты ледяных столов выстроились в длинный ряд, заполнив пустое пространство коридора. На них лежали груды сокровищ, каждое из которых было помечено аккуратными белыми этикетками, чтобы ведущий аукциона мог их прочесть. Энрике уже собирался остановиться и рассмотреть все эти предметы, которые историческое общество считало давно утраченными, но в этот момент он увидел Северина.
Среди всех этих сокровищ он выглядел как герой из мифа, и Энрике в очередной раз напомнил себе, какими обманчивыми бывают мифы. Когда ему было семь лет, он думал, что видел водяного. Этот человек вскарабкался на вершину утеса и смотрел на океан. На нем не было рубашки, а на шее висели нитки жемчуга. Пальцы незнакомца украшали бесчисленные кольца, карманы его брюк обвисли под тяжестью камней, а из петель на поясе свисали сотни шелковых шарфов. В то время Энрике сидел на лодке вместе со своей семьей, празднуя день рождения матери. Он показал на человека пальцем и крикнул:
– Морской король!
По его мнению, человек, нагруженный сокровищами, мог быть только морским королем. Но его семья видела все в ином свете. Его отец запаниковал и начал кричать мужчине, чтобы тот остановился… Его мать перекрестилась, прижимая к себе маленького Энрике, чтобы он не смотрел на утес. Он вырывался из ее рук, отчаянно желая увидеть морского короля, но услышал лишь плеск воды и отчаянный крик отца. Только через несколько недель Энрике понял, что этот человек утопился. Он слышал городские пересуды: вся семья этого человека погибла во время недавнего тайфуна. В то время Энрике не понимал, как человек, обладающий такими сокровищами, может быть настолько несчастен, чтобы выбрать смерть. Он вспомнил об этом сейчас, когда смотрел на Северина, сидящего в комнате, полной сокровищ, с пустыми глазами.
Все это время Энрике подозревал, что Северин хочет превратить
Не говоря ни слова, Северин указал на тяжелый том, лежавший на столе рядом с ним.
– Иди и посмотри, – прохрипел он.
Энрике осторожно приблизился к столу, и Зофья последовала за ним. Как он и предполагал, на книге остались следы позолоты, и она, несомненно, была обтянута кожей животного. Это был довольно большой том, и на переплете виднелись намеки на пряжки, как будто внутри этой книги что-то хранилось. На поверхности была вырезана отметина… это изображение сразу привлекло его внимание, и он никак не мог вспомнить, где видел его раньше. Внутри книга оказалась абсолютно пустой, если не считать углублений, которые намекали на то, что раньше в ней были страницы.
Энрике тяжело сглотнул, и его пальцы скользнули по кожаному корешку.
– Вдруг мы что-то упустили? – спросил он. – Если мы…