Серебряные змеи

Когда их глаза встретились, она улыбнулась совсем как Лайла, но в этой улыбке было что-то неправильное. Что-то коварное.

– Мне же нужно было удовлетворить свое любопытство, – сказала она.

На девушке было платье Евы… но говорила она голосом Лайлы. На ее мизинце Лайла заметила серебряное кольцо с острыми когтями. То же кольцо, которое прокололо ее кожу и выпустило кровь. Лайла шагнула вперед. На лице Евы отразился испуг, и она отползла подальше. Северин поднял голову, глядя то на фальшивую Лайлу, лежащую на кровати, то на настоящую. Его глаза широко распахнулись от удивления. Он прикоснулся к губам, и недоверие медленно сменилось выражением чистого ужаса.

Ева спрыгнула на пол, сжимая кольцо и кружась вокруг Лайлы.

– Уходи, – процедила Лайла.

– Ты должна чувствовать себя польщенной, – быстро сказала Ева.

– А ты должна чувствовать мой каблук у себя под ребрами, – ответила Лайла.

Ева отшатнулась. Она попыталась забрать свои туфли, но Лайла схватила канделябр с ближайшего комода. Глаза Евы широко распахнулись.

– Ты не станешь этого делать.

– Если ты носишь мое лицо, это еще не значит, что ты меня знаешь.

Ева посмотрела на свои туфли и ожерелье, потом снова на Лайлу.

– Иди, – в последний раз сказала Лайла.

Ева быстро обошла ее, прижавшись к стене, и выбежала из комнаты. Лайла захлопнула за ней дверь. В ней вибрировала ярость. Ярость и – хотя это казалось неправильным – желание. Это ее он должен был сжимать в своих руках.

– Как ты мог подумать, что это я? – воскликнула она.

Или еще хуже… неужели он все это время знал о подмене? Северин посмотрел на нее, и его растерянное выражение прогнало все сомнения. Его рубашка была расстегнута, выправлена из брюк, и верхние пуговицы обнажали бронзовую шею. У него был пораженный, но восхитительно дерзкий вид, как у серафима, изгнанного с небес.

– Я видел то, что хотел увидеть, – хрипло сказал он хрипло. – Только отчаявшийся человек доверяет миражу в пустыне, а я в отчаянии, Лайла. Все, ради чего я приехал сюда… обернулось ничем. У меня больше не осталось оправданий.

– Оправданий? – повторила Лайла. – Оправданий для чего?

Она придвинулась ближе, заметив размазанную полоску крови на его шее и губах. Она смутно припомнила два темных бокала и слова официанта: Всего одна капля собственной крови заставляет подчиниться своим самым сокровенным желаниям.

– Оправданий, чтобы держаться подальше от тебя, – слова сами собой срывались с его губ. – Ты – яд, которого я жажду. Ты пугаешь меня до безумия, и я совершенно уверен, что ты станешь моей смертью, Лайла, и все же я не могу заставить себя не думать о тебе.

Эти слова заставили ее содрогнуться, и Лайла почувствовала, как в ее жилах закипает сила. Это был тот самый гул энергии, который она чувствовала в танцевальном театре Дома Ко́ры, когда Северин наблюдал за ней… он сидел в позе скучающего императора, но в его взгляде светился голод. Теперь она смотрела на Северина, откинувшегося на подушки, с выражением отчаяния на лице. Чем дольше она не отводила взгляд, тем больше ее охватывал опасный, расплавленный жар.