Баба-яга опустила взгляд и ухмыльнулась ему. Волчий Лорд все еще лежал на земле, прижав руку к раненому плечу. Она взглянула на кровь, размазанную по его щеке. Пот на его скулах, влажный лоб. Чем дольше она смотрела – тем голоднее становился ее взгляд.
– Ты пахнешь смертью, – произнесла старуха таким голосом, словно сама мысль доставляла ей удовольствие.
– Почему все продолжают это повторять? – пробормотал Лукаш себе под нос.
Взгляд Рен метался между ним и Бабой-ягой.
– Мавка, не так ли? – спросила Баба-яга. – Ты Ворон. Ты должен был знать…
– Не то чтобы я сделал это нарочно.
Черная кровь текла по его пальцам.
– И все же, – сказала старуха. – Ты нарочно пришел сюда.
– Домовик в Зале Смокуви сказал, что ты можешь помочь.
Рен моргнула. Она не слышала ничего подобного.
– Я не стану помогать жалкому человечишке, – сказала Баба-яга. – Особенно такому жалкому и высокомерному мальчишке, который думает, что может поцеловать русалку и мавку, а потом просто уйти. Ты околдовал слишком много чудовищ, Лукаш Смокуви. Я не стану тебе помогать.
– Я не целовал никаких мавок, – сказал Лукаш, пытаясь сесть. Он так крепко сжимал свое плечо, что его костяшки побелели. – И я не прошу о помощи. Я предлагаю сделку.
Он снова закашлялся, и по его подбородку потекла густая, черная кровь.
Во рту Бабы-яги мелькнул алый язык, она хищно облизнулась.
– НЕТ! – крикнула Рен, догадавшись, о чем он говорит. Она встала между ними, опустившись на колени перед Лукашем. – Нет! Ты не можешь этого сделать…
Она обхватила лицо Лукаша ладонями и потрясла его. Она даже не была расстроена. Она была зла.
– Ты обещал отвести меня к той горе! Ты обещал убить дракона!
Лукаш покачал головой.
– Я не могу, Рен, – сказал он. – Только не в таком состоянии. А вот ты…
Небо начало темнеть. Рен учуяла запах засохшей крови, исходящий от корзинки Бабы-яги, и ощутила на языке привкус страха.