Я дождалась, пока мать выполнит мои инструкции, и под ее судорожные молитвы выскользнула прочь.
Ноги у меня подгибались, глаза еле видели. Слишком много, я узнала слишком много! Как может быть так много зла вокруг, а я еще жива, еще могу дышать, ходить? Почему я не плачу, почему не бьюсь в истерике? Я давно должна была сломаться, но почему‑то только гнусь.
В висках застучало, и вновь запрыгали перед глазами цветные кольца. Кольца-колечки, яркие побрякушки, кулоны-маятники, нежные улыбки…
– …ты справишься, Магда, ты со всем справишься… мой образец № 2.
Темный мир вокруг раскалывается, рассыпается скорлупой, за которой невыносимое сияние. Зеленое, колдовское, с черной дырой зрачка посередине.
– …думаешь, ты страдаешь? Они страдали. Юные, искалеченные, изломанные. Потерявшие надежду. Но я сделаю тебя непобедимой…
Трещины срастаются, мир снова гаснет, теряет краски, погружается в ночной мрак.
Обнаруживаю себя прилипшей спиной к стене. Спина вся мокрая, по лицу и шее сбегают струи пота и слез. Что это было?
Это был
Из последних сил доползаю до люка на чердак, тянусь к шнуру, опускающему лестницу, и… не дотягиваюсь.
Юлия отпаивает меня сладкой водой. Перед тем как поднести где‑то украденную чашку, она подолгу шепчет над напитком. Заговаривает на исцеление. Какая трогательная забота.
Франтишка раскачивается в углу, охватив обтянутые юбкой колени.
– И как вы втащили меня наверх?
– Руками, – ворчит Юлия. – Молчи громче.
Фыркаю, но слушаюсь.
Силы оставили меня внезапно, а возвращались понемногу. Как будто, притворившись мстительным духом, я и правда отдала часть своей жизни иному миру. Черт, если буду верить в подобную чепуху, то могу своим ходом возвращаться в дом скорби! И пусть лечат меня, как знают.
Но пока – сладкая вода и покой.
А внизу что‑то грохотало, стучало, топ‑топ‑топало. Там, среди живых и нормальных, явно что‑то творилось. И нам оставалось только надеяться, что никакие изменения не затронут нашего убежища.
Но после все стихло. Я имею в виду – совершенно все. Ни отголосков разговоров, ни приглушенных шагов. Даже машина и та не издавала ни звука с подъездной дорожки.
Спустя два дня, исчерпав все запасы воды, пищи и терпения, мы решились на вылазку.