Тогда стало ясно, что дом опустел.
Мебель укрыли чехлами, на кладовую повесили тяжелый замок. Из спальни матери исчезли почти все платья и чемоданы. Даже в секретере уже ничего не было, только сиротливо пылилась в углу засаленная колода карт.
Никого не было ни в комнатах прислуги, ни в комнате мужа матери.
Люди решили оставить зачумленный призраками дом.
И правильно сделали.
Юлия повела длинным носом и довольно ухмыльнулась:
– Мы здесь одни.
Я кивнула. Да, одни, и, похоже, надолго.
– И что мы будем делать? Теперь.
– Мстить, – пожала плечами я. – Мы убьем пани Новак.
Юлия улыбнулась широко, искренне. Зубасто.
– Как скажешь. А пока… скажи, у тебя есть шпилька? Нам нужно добыть еду. И твои деньги.
Тетрадь в сиреневой обложке V
7 июня 1913 г.
Я благополучно добралась до Варшавы. Это такой огромный город, что невольно делается страшно. По счастью, почтовый адрес Виктора оказался верным, я списала его без ошибки.
Иногда я ловлю себя на мысли, что дом, вероятно, сгорел вместе со всеми, кто в нем находился. Ведь я видела, как падала лампа. Но до конца я не уверена. Эта неопределенность немного нервирует меня. Я даже пару раз видела сон о том, как лицо Терезы плавится, точно воск. Я никогда не вижу снов, но этот был даже приятный.
Виктор принял меня сердечно. Сказал, что уже давно ждал, когда я решусь оставить это гнездо развратников, одержимых дьяволом. Но он не стал расспрашивать, что именно заставило меня уехать. В ответ я так и не решилась спросить, что стряслось в ту ночь между ним и отцом; отчего его рука была вся в крови и как сломалась каминная полка. Может быть, позже.
Виктор много учится и по-прежнему работает по ночам в психиатрической лечебнице и в морге. Мне кажется, он вовсе не спит. От этого брат выглядит живым мертвецом – под глазами залегли черные круги, он весь до невозможности отощал и, кажется, совсем о себе не заботится. Наверняка его подопечные в ужасе. По крайней мере, те, что еще живы.
Но ничего – с этих пор присматривать за ним буду я.
10 июня 1913 г.