– О’кей. – Нилл кажется сбитым с толку, удивленным. – Мы только что приехали, полчаса назад. Эмми, это Сиенна, – обращается он к ребенку. – Я тебе о ней рассказывал, она живет рядом с нами.
Похоже, Эмми его вообще не слушает, но сканирование, которому она меня подвергала последние пару секунд, окончено. Девочка протягивает тоненькую ручку и касается пальчиками моей руки. Я отшатываюсь, как будто она ударила меня током.
– Эмми! – Досада Нилла пробивается даже через кошмарный звон в моей голове. – Некоторым людям это не нравится, ты же знаешь. Когда их просто так трогают.
Он машинально чуть отодвигает от меня девочку, и ее рука безвольно повисает вдоль тела. Но во взгляде, которым она до сих пор на меня смотрит, я не вижу ни следа боязливой неприязни. Быстрым движением она сбрасывает руку Нилла, которую он положил ей на плечо.
– Ты не ладишь с детьми, да? – Несмотря на то что Нилл постарался придать этой фразе как можно больше непринужденности, замешательство в ней ни с чем не спутать.
– Я… – Судорожно пытаюсь сглотнуть, словно это может выпустить слова, которых я в данный момент не нахожу. С трудом мотаю головой, отступая еще дальше, пока ручка двери собственной квартиры не впивается мне в спину. – Извините, – мямлю я, потом разворачиваюсь и пытаюсь отпереть замок. Зацепившись носком кроссовки за порог, я спотыкаюсь и пошатываюсь, а когда вновь обретаю равновесие, приваливаюсь спиной к двери. От этого по лестничной клетке разносится оглушительный хлопок.
Несколько секунд спустя, расслышав тихий щелчок, с которым закрылась дверь в квартиру Нилла, я оседаю на пол, и в порядке исключения меня даже не удивляют наворачивающиеся слезы. Я чувствую себя так, как будто только что оказалась лицом к лицу со своей дочерью. Со своей мертвой дочерью.
Уже минут двадцать я стою под душем. После того как все-таки приняла вертикальное положение, стянула с себя спортивную обувь и одежду и доползла до ванной комнаты.
«У Нилла есть дочь», – выстукивают струи воды по моему черепу. У него есть дочка, маленькая дочка, лет четырех или пяти. Если судить по ее росту, я дала бы ей даже меньше, а по взгляду – больше.
Ее зовут Эмми. Эмми, Эмми, Эмми – красивое имя. Свою дочь я хотела назвать Фэй. Сейчас ей было бы всего полгодика, однако, когда я о ней думаю, то всегда вижу перед собой маленькую девочку. Наверное, как раз такую, как Эмми. Я не часто думаю о Фэй. Я делаю все, чтобы о ней не думать. Стоит только нахлынуть этой тьме, я переключаюсь на воспоминания об отце, погружаюсь в ненависть к нему. Нет ничего более жестокого, чем мысли о Фэй.
Первая реакция Кейдена, когда я рассказала ему о беременности, состояла из единственного предложения:
– Ты же не хочешь оставить ребенка, не так ли?
– Да, – ответила я. – Да, я хочу.
Мой шок и паника испарились в тот же миг. Я хотела оставить ребенка, хотела стать хорошей матерью, хотела сделать все лучше. Я бы любила его, я уже его любила.
Между первым моментом, когда после теста на беременность узнала о Фэй, и последним, когда я в ванной смотрела на свое насквозь пропитавшееся кровью нижнее белье и понимала, что потеряла малышку, прошло всего лишь десять недель. Десять коротких недель, за которые меня бросил Кейден, Пиппа завизжала от радости, когда я сообщила, что она станет тетей, а мама испуганно прижала руку ко рту. Когда в тот последний день с Фэй – в тот миг уже без Фэй – она вошла в ванную, то приобняла меня и сказала:
– Как знать, может, так даже и лучше.
Этих слов я никогда ей не прощу.
Вода смывает слезы. Прижавшись лбом к нагревшейся мокрой плитке, я изо всех сил стараюсь заглушить мысли.
У Нилла есть дочь. Почему он ни разу о ней не рассказывал? А где мать Эмми, тоже тут? Напряженно вспоминаю, не было ли на заднем плане третьего голоса, женского, но, кроме звонкого детского крика Эмми, я слышала только Нилла.
Не может же он в одиночку растить Эмми, каким образом, если ему каждый вечер необходимо работать в «Брейди»? Она ведь еще слишком маленькая, чтобы оставаться одной на полночи, кто уложит ее спать, кто почитает вслух?
ebooksa