Несущая смерть

Второй Бутон кивнул.

– А я в курсе, Кин-сан, – процедил Кенсай, покачивая головой при каждом слове. – Но мне стало интересно, хватит ли у тебя смелости признаться. – Он слегка поклонился. – Мое почтение. – И, нажав на спусковой крючок, Кенсай разнес мозги Бо и Масео.

Они шагали по залам из желтого камня, ступая по черному ковру. Кашель Даичи эхом отражался от кладки. Инквизиторы по обе стороны от него остановились, когда приступ стал слишком сильным. Но, как только мужчина восстановил дыхание, они снова двинулись вперед, прошли через стальные двери, распахнувшиеся так, как расширяется радужная оболочка человеческого глаза, с резким звуком поцелуя между клинком и лезвием, сопровождавшим открытие.

Воздух был промозглым, стены блестели от влаги. От пола до потолка тянулись длинные бумажные амулеты, на которых бездушными иероглифами была начертана защитная мантра. Даичи слышал, как гудят под полом двигатели, чувствовал запах чи – зловоние клубилось в воздухе, проникая в легкие при каждом вдохе.

Наконец они замерли перед очередной переливающейся радугой дверью, схожей с отвесной скалой. Инквизиторы казались рассеянными, изучая углы и озираясь, а главный вообще шагнул в сторону, как будто хотел избежать столкновения с чем-то невидимым.

После нескольких томительных минут ожидания радужная оболочка распахнулась, превратившись в обширную впадину из черного камня. Открывшееся пространство было огромным – практически бескрайним, стен толком не видно, над головой тянулся темный куполообразный потолок, а пол освещался полосами светящегося галогена.

Когда глаза привыкли к полумраку, Даичи разглядел гранитную колонну в центре зала, высотой примерно в десять футов. Ее пронизывали и опутывали отрезки толстых кабелей, смахивающие на червей, проделывающих ходы и отверстия в гнилых фруктах. Вокруг основания колонны располагались тысячи мехабаков, стрекочущих и перекатывающих шарики-бусины, создавая гул непристойного улья. А на вершине сидел кто-то скрючившийся – король-паразит на троне.

Красные горящие глаза, тонкий остроконечный шлем, впалые, как у мертвеца, щеки. От трона и потолка к существу тянулись кабели, подключенные к груди, ногам, рукам. Спина представляла собой скопление металлических стержней, напоминающих шипы морского ежа и светящихся обжигающим жаром.

Несмотря на латунный панцирь, жесткие зазубрины и резкие линии, существо казалось хрупким, старым, щуплым, согнувшимся под тяжестью латунной кожи.

Даичи мог бы ему посочувствовать.

Когда они вошли, существо смотрело в потолок, уставившись в непроницаемую темноту.

Но вот Даичи предстал перед существом, оно взглянуло на мужчину сверху вниз, высвистывая воздух через дыхательные мехи, окружающие трон.

Спустя некоторое время оно заговорило, и голос эхом разнесся по залу, усиленный динамиками в стенах:

– Кагэ Даичи. Я – Тодзё, возвышенный и достопочтенный Первый Бутон Гильдии Лотоса.

– Очень приятно, – проскрипел Даичи.

– Не сомневаюсь. – В хрипе, сухом, как летняя трава, притаилась улыбка. – Боюсь только, что не очень долго.

У шатра командарма была снята макушка, пропуская слабый свет восходящего солнца. Сквозь отверстие внутрь проникали черные снежинки и шипели, падая в очаг с пылающим огнем.

В остальном же в шатре царила кромешная тьма, и Хане никак не удавалось ничего разглядеть сквозь стекла защитных очков. Катя и Наташа держали девушку за руки, и Хана боялась сказать или сделать что-нибудь не так.

Поэтому она оставалась немой и почти слепой из-за темных стекол очков, спотыкаясь практически на каждом шагу, пока ее вели к очагу.

А потом ей все же удалось различить развешанные по стенам трофеи – о-ёрои мертвых железных самураев, чейн-катаны, окровавленные флаги со штандартом клана Дракона. Шесть боевых псов маршала сидели в углу, тихо посапывая, но хозяин собак, похоже, отсутствовал.