Несущая смерть

Кин схватился за ногу, не сводя глаз с Кенсая.

– Как вы узнали?

– Тебя кое-кто предал, – усмехнулся Кенсай. – Самый близкий и дорогой человек.

Кин моргнул, мысли заметались. Кенсай с натужным шипением наклонился и, нащупав застежки на шлеме Кина, стянул его, уставившись на лицо юноши.

– Это был ты, Кин-сан. Что бы ни бормотала Инквизиция в дымном угаре, я догадался, что ты – предатель, с тех пор как ты вернулся из Йиши. Мне известно твое истинное «я». Я помню слова, которые ты шептал в долгой ночной тишине. – Кенсай сжал кулак, зашипели поршни, и в воздух вылетел сноп бледных искр, когда он вырвал мехабак из груди Кина.

Юноша задохнулся от боли, когда из кожи выскочили входные разъемы. Второй Бутон рылся во внутренностях механизма, пока не извлек свернутый в спираль моток провода, маленький передатчик, черную кнопку крошечного микрофона.

– Я слышал их.

Кин застонал, прижимая руки к дырам, оставшимся в груди.

– Скажи мне, – продолжал Кенсай. – Ты подложил бомбу в мое жилище?

– Хай, – прошипел Кин, давясь кровью во рту.

– Мне следовало догадаться. Однако я жив. Провал за провалом по сию минуту.

– Я не хотел убивать вас, дядя. И не хочу, чтобы погибал кто-нибудь, кто умирать не должен.

– Ах, какое милосердие, Кин-сан. Но как же Аянэ? Ты хоть раз подумал, что с ней стало? А твой друг Даичи? Кстати, когда ты нажимал на спусковой крючок, целясь ему в голову, ты ведь и понятия не имел, что железомёт разряжен, правда?

– Хай.

– Но намеревался убить его. И поступил бы так почти со всеми. Пожертвовал бы другими. Просто ради возможности быть здесь, я прав?

– Лотос должен гореть. Потребности многих перевешивают потребности одного.

– Да. За исключением того, что этот один и есть она. Твоя драгоценная Юкико. И наверное, ты сам. А остальное – расходный материал, верно? Ты планировал сжечь солдат, что находятся снаружи. Братьев на борту судна, которые тебе доверяли. Уверен, ты бы с радостью отшвырнул мир, если бы встал вместе с ней в заключительной главе своей истории. И ты до сих пор называешь чудовищем меня.

Кин врезал Кенсаю по голени здоровой ногой. Раздался звонкий поцелуй металлов и глухой гул латунных барабанов. Второй Бутон пошатнулся и схватился за перила, чтобы не упасть. На юношу налетели лотосмены и принялись избивать кулаками и ногами.

Кенсай схватил его за ворот и отвесил пощечину, перчатка зазвенела, ударившись о поврежденную кожу.

Один из лотосменов начал говорить, и в его голосе, с хрипотцой, прозвучало беспокойство: