– Тебе тогда было шестнадцать.
– И что?
– Мне сейчас шестнадцать, и самое большее, к чему я руку приложила, это м… – Девица глянула себе ниже пояса и со вздохом добавила: – Думаю, шутки про члены уже немного неуместны.
– Мальчишки постоянно их откалывают. – Я пожал плечами. – Это хороший способ маскировки.
– Я заметила.
– Вот только зачем?
– Что?
– Притворяться мальчишкой.
Диор глянула на мои татуированные пальцы.
– Сколько лет твоей дочке, герой?
Я присмотрелся к этой странной девице. Она хоть и не притворялась больше мальчишкой, но прежний норов сохранила: уличное детство в канавах закалило ее, придало остроты. Лишило страха. Подарило заносчивость.
– А что?
– Она младше меня?
Я медленно кивнул.
– Ей почти двенадцать.
– Ну, тогда она тоже скоро начнет замечать. В отличие от тебя. Большинство папаш скорее небо на землю обрушит, чем захочет увидеть, как их дочери взрослеют. Но, готова спорить, ее мама уже заметила это. Она знает, что мир творит с девочками.
– Уж поверь, девочка, никто так не теряет сон из-за этого, как отцы.
– Будь это правдой, ты бы не спросил, с чего это я стала рядиться парнем.
Диор подергала за края висевшее у нее на плечах заношенное кожаное пальто и со вздохом напомнила:
– Ты порвал мой волшебный кафтан, герой.