– А может, тебе оглушить меня?
– Господи, да я с радостью.
– Только не п-по лицу, ладно?
– Это сойдет? – со вздохом спросила она.
Я поднял взгляд и увидел у нее в руке помятую металлическую флягу.
– Это что…
– Пахнет как собачьи ссаки вперемешку с горелыми волосами, но я уверена, что это спиртное.
Я открутил крышку, и в нос мне ударил обжигающий запах.
– Где ты это взяла?
– Я шесть лет шарахалась по улицам Лашаама, не забыл? – Диор пожала тощими плечами. – Стянула у капитана. Так что лучше тебе пить быстрее и…
Ее голос затих, когда я, запрокинув голову, влил в себя всю фляжку залпом. Напиток обжигал огнем, но все же он помог слегка унять иное пламя – в животе. Затем я свернулся калачиком, страдая от боли и желая поскорее забыться.
Диор вздохнула.
– Выглядишь ты паршиво, герой.
– Не вини клинок. Вини к-кузнеца.
Она со вздохом побарабанила пальцами по коленям.
– Я присмотрю за отбой. Спи.
Я закрыл глаза и окунулся в наступившую тьму. Отыскал в ней тихую гавань. Вседержитель в последнее время меня не больно-то баловал, но, как я уже говорил Рафе, только эгоистичный дурак станет думать, будто эта сволочь к нему прислушивается.
Но все же я готов был молиться.
IV. «Цена»
– Его называли Колыбелью Мучеников, Алым Городом, Островом Святых или Семи Грехов, но чаще просто Красной Заставой[26].