Империя вампиров

Аарон стоял у ревущего очага и с любопытством поглядывал на Диор. Батист также присматривался к девчонке; на его темной коже играли отсветы огня. Эти двое провели нас в ворота без вопросов, потом мы поднялись на гору и прошли в ветхий замок, где устроились в просторном зале. Рядом с большой картой империи на стене висели вытертые гобелены. На карте рукой Аарона (без сомнения) были отмечены области, захваченные холоднокровками: медведи на западе, змеи и волки на юге, а на севере и востоке – белые вороны крови Восс, все ближе подбиравшиеся к столице, Августину.

Шато-Авелин постарел, и ветер свистел в трещинах его кладки, но, видит Бог, приятно было сменить обстановку после лесов. Нам принесли выпивку и горячую еду – самое настоящее мясо, – за которыми Аарон с Батистом внимательно выслушали мой рассказ.

Выглядели мои браться хорошо. Когда они многие годы назад только обосновались в Авелин, здесь были одни развалины, но они отвоевали замок у времени – и вот он стоял подлинным маяком в море тьмы. Во дворе я увидел много народа – и не только солдат, но и женщин с детьми, семьи, что создавали скромную жизнь у горящего очага. Настоящее чудо.

Батист не растерял крепости. Я сразу понял: за годы, что мы не виделись, он кузнечество не бросил. Косички он сбрил, и теперь его череп покрывала щетина, посыпанная на висках снежком. Он носил старую одежду из темной кожи, отороченную светлым мехом, а с его широких ладоней по-прежнему не сходили мозоли от молота.

Волосы у Аарона стали длиннее, и еще он отпустил острый клинышек бородки. Он так и носил одежды барчука: красивый камзол изумрудно-зеленого родового цвета и плащ на меху серой лисицы. И если наряд его был стар и не досчитывался нескольких пуговок, то сам Аарон держался благороднейшим образом. Пусть шрам, оставленный Призраком в Красном, так и не сошел с его лица, а этот замок не мог похвастаться красотой фамильного имения в Косте, брат мой гордости своей не изменил.

– Мне эта история кажется не менее странной, – признался я, глотая водку. – И я в ней участвую. Жизнью, именем клянусь, что все своими глазами видел: вампиры от крови Диор обращаются в столпы пламени. Она возвращает человека, стоящего на грани смерти. Да и Вечный Король в это верит. Даже послал по нашему следу сына.

– Велленский Зверь, – пробормотал Аарон. – Младший брат Лауры.

– Он уже должен был перейти Вольту. – Я кивнул в сторону карты на стене. – Не знаю, отыщет ли он нас тут, но идет за нами, как проклятый пес.

– В моей крови есть что-то такое, – негромко проговорила Диор. – И оно влечет их, как серебро – нищих. Так было близ Лашаама и Гахэха. Повторилось в Винфэле и Оссвее. Куда ни пойдем, холоднокровки всюду нас отыщут.

Аарон уставился на карту, выгнув бровь и потягивая водку из железного кубка. Батист, с нежностью глядя на Диор, тяжело вздохнул.

– Что Зверю от вас нужно, мадемуазель? Почему вообще Фабьен Восс так вами заинтересовался?

– Не знаю. – Она сглотнула, глядя на покрытые шрамами ладони. – Дантон что-то такое говорил о черной короне. Мол, даже Вечный Король склонится предо мной.

– Ложь сочится с языка нежити, что твой мед. Смело забудь, что он наговорил тебе. – Аарон посмотрел на меня. В его глазах отражалось пламя. – А что с той, которая в маске? Лиат вроде бы? Ни разу этого имени не слышал.

– Как и я. Вот только она могущественна и наделена даром крови, какого я прежде ни у кого не видел. – Я покачал головой. – Не знаю, что за игру она затеяла, но, кажется, они с Дантоном не в ладах. Обоим Диор нужна живой, но никому из них верить нельзя. Надо заманить сюда Зверя, отправить его в могилу и добраться до Сан-Мишона, пока не нагрянули еще враги.

– Странно, что ты по-прежнему веришь в Ордо Аржен, брат. – Аарон пристально посмотрел на меня. – После того, как они поступили с тобой и Астрид.

– Как твоя львица, брат? – улыбнулся мне Батист. – А львенок? Уже, поди, настоящая маленькая дама?

– Почти. – Я очень слабо улыбнулся. – Ей одиннадцать.

– Поцелуй ее за дядюшку Батиста, ладно?

– Я знаю, орден обошелся с Габриэлем несправедливо, – вмешалась Диор, – но сестра Хлоя верила, что в стенах обители хранится разгадка мертводня. Она умерла за эту веру. Она и другие: Рафа, Беллами, Сирша, Феба… Ради всех них я обязана довести дело до конца.

– Бедняжка Хлоя, – побормотал Батист, опуская взгляд в стакан.