Аарон кивнул, осенив себя колесным знамением.
– Мне она всегда нравилась.
Диор пожевала губу, глядя на моих старых друзей.
– Послушайте, я и не знала, что Габриэль приведет меня в такое место. Больше нам податься некуда, но все же я должна извиниться перед вами за то, что взвалила это бремя на ваши плечи. Мне жаль…
– Не извиняйтесь, мадемуазель Лашанс, – перебил ее Аарон. – Я бы Габриэлю де Леону жизнь доверил. Раз уж он говорит, что вы – достойный повод для драки, мы должны биться. С благословления Божьего.
– Не хочу, чтобы за меня опять умирали…
– Я вас обрадую: мы и не планируем. – Лорд Авелин приподнял рукава, и я увидел на его руках серебро татуировок, историю его юности, веры и пламени, что все еще не сошла с его кожи. – Знаю, впечатляет не сильно, но если Велленский Зверь думает, будто сможет вломиться в этот замок с парочкой гнилых безродных шавок, то его ждет расплата.
– Бог на нашей стороне, мадемуазель. – Батист с улыбкой сжал руку Диор. – Как и несколько моих новеньких изобретений. Если хотите, я покажу вам все до службы.
– Службы? – Я нахмурился, налив себе еще.
– Сегодня
Батист хватил кулаком по столу, так что кубки подскочили.
– Отличная мысль!
Диор нахмурилась.
– Не хочу доставлять вам неприятностей…
– Чепуха! – взревел кузнец. – Уж больно давно у нас не находилось повода для песни и смеха. А раз уж ночи так темны, кто знает, когда он еще представится? Пир, мадемуазель Лашанс! Мы настаиваем! Обнимем старых друзей и приветим новых.
– У нас, может, и не императорские закрома, – улыбнулся мне Аарон, – но я готов поспорить, что наша еда получше будет, чем стряпня этого негодника.
– Да ладно, – проворчал я, – не так уж я и плох.
– Он правда старается, – вздохнула Диор. – Но рагу из грибов у него… не самое лучшее.
– Это ты еще его овсяного хлеба с овощами не пробовала, – рассмеялся Аарон. – Старый мастер Серорук чуть не написал понтифику с просьбой объявить это преступлением против Бога.
– Да пошли вы, – рассмеялся я. – Вы все. Псы-предатели.