– Но она же была так ей предана!
– Ну-у, друг мой, – недовольно проворчал Пуаро, – вы рассуждаете как ребенок. Если она могла отравить миссис Инглторп, она, без сомнения, могла инсценировать и безграничную преданность. Вы абсолютно правы, утверждая, что ее ненависть к Альфреду Инглторпу выглядит несколько неестественно, но вы сделали из этого совершенно неверные выводы. Надеюсь, что я более близок к истине, но предпочел бы пока не обсуждать своих соображений.
Пуаро немного помолчал, потом добавил:
– Есть обстоятельство, заставляющее усомниться в виновности мисс Говард.
– Какое?
– Я не вижу, какая ей выгода от смерти миссис Инглторп. А убийств без причины не бывает!
Я задумался.
– А не могла миссис Инглторп составить завещание в ее пользу?
Пуаро покачал головой.
– Но вы же сами высказали подобное предположение мистеру Веллсу?
Пуаро улыбнулся.
– На то была причина. Я не хотел называть человека, которого имел в виду. Мисс Говард занимает в доме примерно такое же положение, вот я и назвал ее.
– Все равно миссис Инглторп могла оставить все ей. Завещание, написанное в тот день...
Мой друг так энергично закрутил головой, что я осекся.
– Нет, Гастингс, у меня есть маленькая идея по поводу этого завещания. Уверяю вас, оно было не в пользу мисс Говард.
Я положился на своего друга, хотя не понимал, откуда у него такая уверенность.
– Что же, – вздохнул я. – Оставим мисс Говард. Сказать по правде, я и подозревать-то ее начал благодаря вам. Помните, что вы сказали по поводу ее показаний на дознании?
– Ну и что же? – удивленно посмотрел на меня Пуаро.
– Не помните? Когда я сказал, что ее и Джона Кавендиша подозревать не в чем?
– Ах да!