Паучье княжество

22
18
20
22
24
26
28
30

Вокруг всё зашуршало, задвигалось. Послышалась возня, сдавленные рычания. И Маришка спрятала лицо в коленях, чувствуя, как натянувшийся подол становится тёплым и мокрым.

– Не пег'еживай, – Настя улыбается своей мечтательной белозубой улыбкой. Её волосы коротко-коротко стрижены. Она легонько гладит Маришку по спине. – Никто больше не станет тебя обижать. Я не дам.

– Лгунья! – Маришка проревела это себе в колени, всё тем же не принадлежащим ей низким, каким-то утробным голосом.

А рядом визжала Варвара. И крики её то и дело сменялись короткими всхлипами. Она рыдала и вопила. Вопила и рыдала.

Маришка разлепила глаза и тут же сощурилась от резкой смены темноты и света. А когда снова открыла, всем, что она сумела различить в пляске силуэтов, смазанных стоящими в глазах слезами, было Варварино лицо. И перекосившая его гримаса ужаса. Рот, широко раззявленный, выдавал звуки такой невозможной высоты, что Маришка глохла. Варварины крики было нестерпимо слушать. Совсем невозможно.

Они сводили с ума.

Без раздумий Маришка лягнула погодку, и остриё каблука врезалось той в бедро.

И та взвизгнула снова. Но на этот раз коротко.

– Да заткнись ты уже! – еле слышно прошипела Маришка.

Настя отрывает глаза от тетради, где старательным округлым почерком выводила буквы с завитушками – никто, кроме неё, в приюте так не делал, никто в здравом уме не стал бы сирот учить развешивать вензеля на «а» и на «н», и на «д»…

– Что? – шепчет она. – Где ошибка?

– Да вот же, – Маришка произнесла это прежде, чем осознала, что снова сидит в тускло освещённом подвале. И рука, тянущаяся к Настиной тетради, так и зависла в воздухе.

– Идёмте! – этот голос был в их комнате новым.

Голос был бесспорно знаком Маришке, но, казалось, она не слышала его целую вечность. Она сморгнула слёзы.

Над полулежащим господином учителем нависла щуплая Володина фигура.

«Откуда он взялся здесь?»

– Весьма полезная это способность – уметь появляться в нужном месте в нужное вг'емя, – Настя косится на скалящего зубы Володю. – Я бы сказала, самая полезная из всех, какие Всевышние могут даг'овать.

Приютская снова моргнула, и Настина коротко стриженная голова растворилась в воздухе, снова уступая место жуткой комнате. Варваре, Якову и Володе.

Все трое будто окаменели. Не двигались.

И Маришка никак не могла сообразить, что именно в представшей перед ней картине было не так. Хотя дело было, наверное, в том, что не так было совершенно всё.