Паучье княжество

В очередную вспышку яркого света Маришка увидала, как Настя в углу пошевелилась. Одёрнула платье и чуть улыбнулась. Прищурила хитро все… шесть своих глаз.

Затем всё вокруг снова сделалось тёмным. А когда чернота расступилась, Настя сидела на прежнем месте, и подол опять был задран до неприличия высоко.

И совсем она не улыбалась. И глаза были светлыми и холодными. И было их всего два.

– «Поцелуй императрицы», это яд, с-снотворное. Для… неизлечимо больных.

Неужели собственный разум так подводит её? Маришка попыталась подняться на ноги. Чтобы приблизиться к Насте, сесть рядом, понаблюдать, пристально посмотреть, подловить её, когда та снова начнёт шевелиться.

«Какие глупые игры».

Но ноги ей отказали. Маришка рухнула на четвереньки, влетев лбом в решётку. Прутья, словно растревоженный улей, отозвались гулом. Но приютская совсем ничего не почувствовала.

– Император… Император велел избавиться от приютов.

– Да! Да, реорганизация, мы ведь поэтому здесь! Но…

– Нет, Варвара. Он велел вывезти приюты из городов. И усыпить… усыпить всех. Яд действует мягко, он… они… говорят, это милосердно.

– Что вы несёте?!

– Я… пожалуйста, простите меня. Я… Я только… За неповиновение положен расстрел, но…

– Отчего ты не идёшь к нам? – маленькая бритоголовая Настя, так непохожая на ту полоумную красавицу-куклу с ярмарочной площади, опускается на краешек Маришкиной кровати.

Та сидит, уткнувшись в ветхую тетрадку, и всё без остановки что-то строчит в ней огрызком карандаша.

– Я не хочу.

– Отчего же? – Настя искренне удивлена.

«Уж действительно, с тобой-то они чудо какие приветливые».

– Ни от чего. Не хочу, и всё.

– Ну чего ты, ну пойдём. – Настя кладёт холодные пальцы на Маришкино запястье. – Не хочу там быть без тебя.

Маришка смотрит на неё поверх жёлтых тетрадных листов. Ей никто никогда такого не говорил. В груди ворочается тёплый комок. И она сглатывает тягучую слюну, разрываясь между недоверием и невозможной симпатией.