Кымлан задумалась. А ведь как было бы здорово организовать свой отряд и показать всему миру, что женщины тоже умеют сражаться и способны на подвиги, что мужество, смелость и честь – не только мужские качества. Эта перспектива вдруг показалась ей очень заманчивой, но… невыполнимой. Да и оставалось загадкой, где применить их навыки. Кымлан была близка к королевским детям и поэтому могла бы войти в войско принца Науна. Но теперь ей вряд ли кто-то позволит вернуться во дворец, не говоря уже о том, чтобы привести с собой обученных воинскому делу чужеземок. Все это было недостижимой мечтой, и Кымлан разочарованно вздохнула, отпуская свои фантазии.
– Его Высочество принц Наун сегодня уезжает из Когурё, – осторожно сказал отец. Впервые с ее возвращения они заговорили о принце.
Дыхание сбилось, в груди что-то дернулось, вновь воскрешая тщательно запрятанную там боль.
– Куда? – спросил она, рассеянно наблюдая за тем, как Сольдан гоняется за Акин, шутливо угрожая деревянным мечом.
– В Силлу. Там возникла опасность переворота, и принцу поручили уладить это дело, пообещав королю военную поддержку Когурё. С ним едет принцесса Тами.
– Уверена, Его Высочеству удастся решить все лучшим образом. – Кымлан поднялась на ноги и крикнула подругам: – На сегодня все!
Девушки шумной гурьбой отправились на кухню, где их ждал приготовленный заботливой няней обед. Кымлан же хотелось уединения, поэтому она отказалась присоединиться к ним и пошла проведать Исуга.
При виде хозяйки вороной жеребец забеспокоился, словно давно ждал ее прихода.
Потрепав его по холке, она сказала:
– Скучно тебе? Пора бы мне показать тебе Когурё.
Рядом с ним Кымлан стало неожиданно легче, и странное тепло разлилось в сердце. Он был живым напоминанием о ее первой настоящей битве, о ворчливом, но справедливом Рудже, о мрачном Даоне с трагической судьбой и… о Мунно. Благородном, справедливом и честном мужчине, который не побоялся рискнуть всем, чтобы спасти ей жизнь. Бережно вложил ей в руки прочную нить, которая навсегда связала их судьбы. Даже если они больше не встретятся, она никогда не забудет сына вождя племени Сумо.
Несмотря на все ужасы плена и рабства, Кымлан все чаще вспоминала те времена. Возможно, потому, что она тогда еще не знала, что ее жизнь окончательно изменилась, и продолжала лелеять мечты, которым, как выяснилось, не суждено сбыться. А может, потому, что она узнала: иногда враги могут быть ближе друзей.
Кымлан вывела Исуга за пределы Куннэ, оседлала его и, пришпорив, пустила галопом по промерзлой земле. Зимний ветер сердито кусал щеки, легкие снежинки били в лицо, но в этом бегстве от самой себя Кымлан вдруг почувствовала, как прошлое медленно разжимает на ее сердце обледеневшие пальцы, впуская огонь, и разрешает горячим языкам пламени зализать свежую рану.
Она выехала далеко за пределы столицы, несясь по равнинам, рассматривая укутанные в зимний пейзаж горы. В какой-то момент она спешилась, чтобы дать Исугу отдохнуть, и прижалась к его теплому боку.
– Я припасла для тебя угощение. – Кымлан достала из кармана вяленое яблоко и протянула коню. Казалось, он обрадовался лакомству и довольно жевал, глядя на хозяйку почти человеческими глазами. – Скучаешь по Мунно? – тихо спросила она и погладила бархатистый нос. – Я тоже часто о нем вспоминаю.
Кымлан взяла Исуга под уздцы и неспеша повела вперед к широкому тракту. Солнце уже скрылось за вершинами гор, и нужно было возвращаться домой. Но, всмотревшись вдаль, она замерла и поспешила скрыться в тени деревьев.
По дороге двигалась большая процессия. С такого расстояния разглядеть лица наездников было невозможно, но по когурёским знаменам Кымлан догадалась, что это королевская чета направлялась в Силлу. Впереди шли воины, они же и замыкали шествие. А в центре гордо восседали принц Наун и его супруга. Назвать ее по имени Кымлан не могла даже про себя. Вопреки правилам, принцесса ехала не в паланкине, а верхом на коне, и держалась в седле очень уверенно. Даже издалека они идеально смотрелись вместе – настоящая гордость королевской семьи. Безупречный союз.
Кымлан провожала их взглядом, пока они не скрылись из виду. С каждым шагом удаляющихся всадников она чувствовала, как закрывается дверь в прошлое и открывается новая глава жизни, которую она ждала со смесью горечи и надежды.
Глава 18. Наун
Наун метался в покоях, не зная, куда вылить свою ярость.
ebooksa