– Так точно не порвется, – ладонью я дотронулась до щечки Майи, и девочка улыбнулась. – Малышка, вспомни, пожалуйста, все, что я или папа говорили тебе об этой штуке. Это важно, постарайся.
Дочь нахмурила брови. Молчала она долго, и я вся извелась за это время.
– Папа говорил, что я умру, если сниму его. Еще он говорил, что я обязана ему жизнью. Он часто рассказывал мне о том, что у меня будет много денег, когда я вырасту, и я должна буду поделиться с ним. Я ведь должна ему… Я знаю, мам, что папа спас меня от смерти. Но он… Он злой, и я не хочу, чтобы мы вернулись к нему и к бабушке Гане.
– Мы не вернемся, ни за что. А я что-нибудь говорила тебе про амулет?
– Ты что, – Майя заулыбалась, – забыла? Гана говорила, что только старики теряют память, а ты же еще молодая.
– Молодые тоже теряют память, милая. Так говорила или нет?
– Ты его часто рассматривала, а один раз даже хотела снять, – девочка отвела взгляд в пол. – Почему? Ты ждала, что я умру, да?
– Ни в коем случае! Нет, Майя! – я могла только мысленно чертыхаться на Арью. Зачем она это делала? В общем-то, ее можно понять – может, хотела избавить ребенка от страданий. – Я… не помню, почему хотела снять его с тебя, но точно не за тем, чтобы с тобой что-то случилось!
– Папа бил тебя, – тихо сказала она. – Я думала, что он меня любит, а ты нет. Ведь он защитил меня от тебя. А потом он побил и меня…
Я рывком притянула дочку к себе. Мы не можем уйти, никак не можем. Воспоминания Арьи почти полностью исчезли, и я многое не успела узнать. Например, есть ли у нее хоть где-то родственники? Можем ли мы с Майей пойти к ним? А как обстоят дела с приемом на работу в других поселках и городах?
Я ничего не знала и не помнила, а в Береговом хотя бы есть дом. Ничего, мы справимся. Нико сюда больше не придет, а если и придет, я уже не стану его бояться – он и сам труслив.
Рикард… Рикард не сможет силой заставить меня снять защиту с дочери. Если бы мог – сделал бы это еще сегодня. Он был рассержен, и в то же время абсолютно спокоен, а еще я видела в его глазах печаль. Ему и самому не нравится то, что Майя все-таки нашлась и должна покинуть этот мир.
Но все это лишь мои домыслы, а перепуганному человеку всегда хочется верить в лучшее. Может быть, мой мозг не до конца осознавал реальность. Ну какие, к чертовой матери, темные жнецы? Как я буду счастлива узнать, что Рикард просто местный сумасшедший!
– Я весь лук в воду посадила, – шепнула дочка мне на ухо. Мы все еще обнимались, крепко прижимаясь друг к другу. – Можно я помогу тебе в огороде? Не хочу одна дома быть, вдруг снова ниточка порвется.
– Конечно, можно. – Я уже хотела отказаться от идеи засаживать огород – руки опустились, но Майя одним своим вопросом вернула меня в реальность.
Нико постарался на славу. Посевной картофель он высыпал из мешков прямо в траву, капуста была раскидана по двору, два ящики сломаны в щепки. Семян остался всего один целый пакетик – с базиликом, остальные валялись рваные и пустые под ящиками.
На глазах проступили слезы, но я запретила себе плакать. Куплю у Иозифа еще семян, подумаешь, горе какое! Плакать из-за Нико в очередной раз уж точно не стану.
Мы с Майей отобрали то, что уцелело. Всю картошку перенесли в начало огорода и свалили в кучку, чтобы сегодня же посадить. Уцелевшую часть капусты высадили сразу, полили обильно и оставили созревать. Моих знаний в садово-огородных делах не хватило бы даже на то, как правильно копать лунки под рассаду. Благо руки Арьи помнили.
С картофелем дело пошло веселее. Я лопатой выковыривала землю, Майя кидала в лунку картошку, и я засыпала клубни. За этим монотонным занятием мы и не заметили, как наступил вечер.
Я могла сколько угодно воспроизводить в голове диалог с Рикардом, но мне бы так и не удалось понять его сути. Усыпив Майю, тихонько спустилась с чердака и покинула дом.