ГЛАВА 11
Злилась и на себя, и на природу, и на мир. И на Арью, и на колдунью, которая помогла ей уйти, взяв на место своей души чужую. Я бы с удовольствием пожила в другом мире после своей смерти, но не в таких условиях!
Но разговор с Рикардом мне помог успокоиться. Теперь я точно знала, что Майя никогда не снимет амулет, а Рикард до нее не доберется. Он будет наблюдать за девочкой из окна своего дома, но ничего не сможет ей сделать. Да и Нико он прогнал. На какое-то время можно выдохнуть.
Я наполнила легкие воздухом и пошагала к дому, чтобы с утра заняться тем, чем должна – обустройством. Мне и моей дочери жить в этом поселке еще много лет, и мы не можем надеяться, что наши деньги будут размножаться в шкатулке.
План по открытию пекарни пылился где-то на полке. Я возвращалась к нему мыслями и каждый раз “дописывала” еще какой-нибудь пункт. Но пока не разберусь с огородом, не смогу приняться за возвращение пекарни в дом моих родителей.
С утра наведалась в кабинет отца – крошечную каморку на первом этаже, заваленную отчетами, документами и прочим бумажным хламом. На маленьком рабочем столе в углу ютились глиняные горшочки – мама просила отца покрасить их, но он не успел.
Здесь я еще не наводила порядок, наверное, потому, что хотелось оставить все как есть. Провела кончиками пальцев по столешнице, и на толстом слое пыли остались длинные борозды. Все же, если получится вновь открыть пекарню, в кабинете придется заняться уборкой.
Среди отчетов я отыскала самый последний, трехлетней давности. Просмотрела цифры в нем, а после вытянула из папки следующий. В те года, что я не жила с родителями, пекарня приносила хороший доход.
Они старались ради меня. Надеялись, что оставят наследство, несмотря на то, что я их предала. На этой мысли мое сердце сжалось, и я безвольно рухнула на стул. Глупости моей нет оправдания. И говорить, что любовь зла и затмевает разум, нет смысла. Я уже не смогу повидаться с семьей, чтобы сказать им, как была не права, когда ушла к Нико. Могу только надеяться, что они простили меня перед смертью.
Я поймала себя на мысли, что все реже думаю о себе, как об Оксане. По спине мурашками пробежал страх – что, если воспоминания Арьи стираются, потому что я сама скоро стану Арьей? Возможно ли настолько прочное слияние души и тела?
– Мам! – топот раздался за дверью. – Мам, где ты?
– Иду! – я поспешно засунула папку с отчетами в ящик стола и машинально подхватила выпавший из нее конвертик. Крошечный, размером с ладонь. Сунула его в карман, чтобы позже прочитать.
Майя самостоятельно умылась, притащив воды из пруда. Она оставила дверь на террасу открытой, и теперь дом наполнялся свежим утренним воздухом, а я могла любоваться тонким пологом тумана над водоемом.
– Сегодня займемся уборкой во дворе, – сказала я за завтраком, состоящим из омлета и двух кружек молока. – Нужно скосить траву, а после отнести мусор в овраг.
– Угу, – дочка закивала с набитым ртом. Прожевав, сказала: – А когда пойдем в гости?
– К кому?
– Ты говорила, что я могу поиграть с другими детьми. Помнишь? Ты что, забыла?
– Не забыла, – со вздохом солгала я. Конечно, у меня вылетело из головы. – Но если ты хочешь, то мы познакомимся с ребятишками. Я планировала сходить в гости к моему старому другу Велизару. Думаю, он будет рад меня видеть. У него должен быть брат примерно твоего возраста, как раз и поиграете.
– Брат? – Майя скривилась. – Я не хочу играть с мальчишками, они гнусные.
– Ты еще не знакома ни с одним мальчишкой, с чего такое мнение?