Казалось, что годы.
Огонь помчался по прилавку, прямо к Террансу…
Нет. Не к Террансу. Я с удивлением наблюдала, как пламя находит другую жертву – взбирается от ступней к голеням, к поясу, к груди. Она закричала от ужаса и от боли, отчаянно пытаясь пролить кровь, извлечь колдовство из запястий – но я только смеялась. Смеялась, смеялась, пока не заболели глаза и горло, пока ее голос наконец не рассеял дым в моем разуме. Пока я не осознала, кому принадлежит этот голос.
– Коко, – выдохнула я.
Я неверяще уставилась на нее, выпустив узор. Огонь тут же погас, и Коко рухнула на пол. Она рыдала и задыхалась, одежда и
– Ни шагу ближе, – прорычала Ля-Вуазен, впиваясь когтями мне в кожу.
– Довольно, Жозефина. – Перед нами возник Деверо, и мрачнее я его еще не видела. – Отпусти ее.
Ля-Вуазен смерила его яростным взглядом, но постепенно ослабила хватку. Я резко втянула воздух и, шатаясь, двинулась дальше.
–
Но и ведьмы крови, и оборотни встали между нами, защищая Коко от меня. Я успела лишь едва заметить ее за плечом Анселя. Он тоже преградил мне путь. У меня перехватило дыхание при виде враждебности в их глазах. При виде страха.
– Коко, прости меня, пожалуйста…
Она попыталась встать.
– Со мной все будет хорошо, Лу, – пробормотала Коко едва слышно.
– Это вышло случайно, прошу, поверь! – Мой голос сорвался, а сердце – разорвалось на миллион кусочков при виде слез в ее глазах. Коко прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать рыдания. – Пожалуйста, Коко! Ты ведь
Николина позади нее усмехнулась. Голос ее изменился, стал ниже, когда она произнесла:
– Пусть внемлет каждый Божьему учению, гласит оно: гордыня – путь к падению.
Бесповоротность содеянного обрушилась на меня, и я услышала голос Рида. Ощутила, как он ласково касается моих волос.
«Ты сама не своя».
«Ты просто видишь то, что хочешь видеть».
«Неужели ты думаешь, что я