Лом падает на стекло, и множество трещин враз расползается по поверхности в разные стороны.
– Что тебе непонятно?!
Она кричит, почти срываясь в визг. Еще один удар приходится на стекло, чужие руки пытаются поймать ее, но Адри уворачивается, отскакивая на другую сторону.
– Что тебе надо от меня?!
Зеркало заднего вида трещит и рассыпается на осколки.
– Что вам всем от меня надо?!
Голос надрывается на самых высоких нотах, и отчаяние сквозит через все пробоины. Лом взмахивает снова, и на водительской двери остается вмятина.
– Зачем ты говоришь, что сожалеешь?!
Рука вздрагивает, и лом падает, отскакивая от капота в сторону.
Мутная пелена затягивает взор, и Адри больше не видит трещины на стекле. Только свои собственные.
Все внутри с воем взмывает вверх, чтобы рухнуть вместе с Адрией вниз.
– Разве тебе есть до этого дело?! – вскрикивает она уже слабо, отрешенно, опираясь на капот и соскальзывая на землю. Чужие руки подхватывают ее, не давая упасть, но Роудс едва обращает внимание на чужие прикосновения и чужую поддержку.
Все это обманчиво.
Все это больно.
А она не вынесет больше боли.
– Тебе должно быть все равно… – уже тихо взвывает Адрия, и в безутешных слезах содрогается все ее тело. Все рубежи прорваны, и рыдания прорываются наружу водопадом, наводнением, которому нет ни конца ни края. Все, что может Адрия, – только судорожно рыдать. Она забывает, что не должна этого делать – показывать свою слабость. И она плачет, плачет навзрыд, потому что больше не может ничего другого. Плачет в рубашку Мартина, задыхаясь в собственных слезах. Не чувствует, как мелкие камни скребут колени; не слышит, как угрожающе лает собака на заднем дворе; не разбирает слов, которые говорит и говорит Лайл, прижимая ее к себе. Все, что может Адрия, – тонуть в своем отчаянии. И она тонет.
Когда слезы заканчиваются, она только беспомощно открывает рот и тихо всхлипывает, а легкие сводит судорогой. В ней не остается ни воздуха, ни сил. Ничего.
И Адрия идет на дно.
Глава 42