— А какова реакция вашего правительства на Восточный фронт? — Гесс выкрикнул последний вопрос в спину министру, когда за ним уже закрылась дверь. Возвращаться и продолжать бесплодный диалог сэр Иден счел ниже своего достоинства. Гесс — отыгранная карта, сброшенная в отбой.
— Успокойтесь! — проговорил доктор Дике, закатывая рукав пленника. — Все сами узнаем из «Таймс».
Опубликованное заявление Уинстона Черчилля поразило миролюбивого нациста до глубины души. От переживаний обострились боли в бедре, медики были вынуждены вкатить ему дозу морфия. Мучения уменьшились, но только физические. Вопреки здравому смыслу, британское правительство заявило о полной поддержке Сталина! Гесс готов был взвыть как волк на луну: вместо создания единого фронта против большевизма англичане воюют против европейской цивилизации…
Нацист добивался встречи с Черчиллем, с королем, с членами Парламента. Тщетно. Он хотел сказать им — не слушайте еврейское лобби, толкающее Британию в объятия американских евреев-финансистов. У него были заготовлены непробиваемые доводы, чтобы доказать: главный противник Британской империи — не Рейх и даже не большевистская Россия, часы которой сочтены. Главный враг за океаном, он спит и видит, чтобы оторвать колонии у метрополии, распространить на них свою экономическую гегемонию!
Гесс кричал и метался, молил своих тюремщиков и ругал последними словами, но добился только увеличения дозы успокоительного. Британская держава не была готова к миру на условиях, о которых мечтал фюрер.
Тогда он совершил последнюю и главную ошибку. Охрана доложила: Гесс вопит — если бы не заверения Великобритании проигнорировать нападение Вермахта на Польшу, Рейх бы никогда не начал войну… Значит, нужно обеспечить ему изоляцию навсегда, чтобы безумные фантазеры не записали Лондон в число поджигателей войны.
Глава 31. Аресты
— Фройлян Колдхэм! По приказу Гестапо вы арестованы как британская шпионка. Срочно одевайтесь и следуйте за мной. И это не розыгрыш, Элен, все серьезно. У нас три минуты, на макияж нет времени. Бегом!
Репетировал всю дорогу домой. В ответ получаю реакцию, которую совершенно не ожидал.
Она садится на диванчик в гостиной с решительной гримасой «никуда не поеду, даже в наручниках».
— Я тебе надоела? Решил от меня избавиться?
Предварительные заготовки летят в тартарары. Судорожно соображаю, а Элен переходит в наступление.
— Я всю ночь глаз не сомкнула, не ложилась, чувствовала — с тобой что-то не так… Бросилась к тебе с порога, как дура… — она не плачет — кипит, что гораздо хуже. — А ты… Как ты мог?
— Ты права. Меня перевели из разведки в Гестапо. Первое задание — ликвидация агентурной ячейки МИ6, с тобой в придачу.
— И ты…
— Читай.
Не тут-то было. Сухие и красные глаза переполняются слезами, она размазывает их платком. Какой из нее читатель!
— Это приказ на арест всей твоей группы. Видишь?
— Да, но…
— Едем в Гестапо. Пишешь заявление на имя фюрера — о готовности искупить вину перед Великим Рейхом. Разоблачаешь всех известных тебе английских шпионов, они и так в этом списке. Останешься на свободе.