Тем временем «ирод» встрепенулся и поднял голову, прислушиваясь. Лушка тоже насторожилась. Тихий скрежет – будто в дверь кто скребется, царапается.
Никодим вытаращил глаза, рот разинул. Нижняя губа дрожит, лицо перекошено – испугался. Только чего уж так бояться-то?
– Пойду гляну, кто там, – сказала Лушка, чувствуя в этот момент превосходство над мужем, который всю жизнь держал в страхе ее саму, а теперь вот сидит, трясется, встать не смеет.
– Не вздумай! – придушенным голосом вскрикнул Никодим, но женщина впервые в жизни ослушалась. Почувствовав лихость, задор, подошла к двери, отворила ее.
– Нет никого. – Она обернулась к мужу. – Чего ты напужался-то? Должно, дверь просела, вот и скрипит.
Никодима впервые уличили в трусости. И кто? Его собственная безответная мышка-жена! Никодим вскочил со стула, опрокинув его, позабыв про страх.
– Ах ты, гадина! – завопил он.
В два прыжка очутившись возле прижавшейся спиной к стене Лушки, он схватил ее за волосы, намотав их на кулак, и со всего маха приложил головой о стену. Несчастная женщина захлебнулась криком, а муж ударил ее в грудь и дальше уже молотил, не разбирая куда, пока она не осела на пол.
После отошел от нее, тяжело дыша, и прохрипел:
– Будешь… знать…
Вытер рот тыльной стороной ладони и шагнул к открытой двери.
– Сети проверю. – А потом прибавил, обращаясь неизвестно к кому: – Думаешь, напугала?
«Проверял уже», – подумала Лушка перед тем, как потерять сознание.
Очнулась она оттого, что замерзла. Уйдя, Никодим не закрыл дверь, и оттуда тянуло холодом. Кое-как разлепив веки, Лушка увидела, что свеча прогорела, в избе совсем темно. Похоже, Никодим ушел давно, но почему-то до сих пор не вернулся.
А если спьяну в воду упал и захлебнулся? Или свалился с обрыва и шею свернул? Не такой уж высокий обрыв-то, но внизу камни. Не успев понять, что чувствует при мысли, что с мужем случилась беда, Лушка с трудом поднялась на ноги, опираясь на стену. Тело наливалось привычной болью, но, кажется, кости целы.
Надо проверить, что с Никодимом, только вот что она разглядит в такой темноте? Как оказалось, об этом тревожиться как раз и не стоило. Шар почти полной луны навис низко над землей, дорогу рассмотреть можно.
Лушка набросила на плечи шаль и вышла из дому. Во дворе было пусто. Окликнув мужа и не получив ответа, Лушка двинулась дальше. Никодим собирался осмотреть сети, выходит, придется пойти к реке. Только что преисполненная решимости сделать это, Лушка заколебалась.
Вспомнилась белолицая женщина, которую они с мужем видели стоящей возле черемухового куста, и если днем удавалось убедить себя, что это всего лишь баба или девка из соседней деревни, то сейчас было очевидно, что это не так.
«Не было там никого!» – испуганно сказала себе Лушка, но ложь не помогала успокоиться.
Всюду клубился мрак, облитые скупым лунным светом кусты и деревья казались зловещими лохматыми фигурами, угрюмо наблюдающими за бедной Лушкой. Внизу, под обрывом, на котором стояла деревушка, словно большое живое существо, вздыхала река.