Вернувшиеся

– Но боится, что я тебя во что-то опять впутаю, – закончил за него Илья.

Миша усмехнулся.

Им принесли горячее. Мише – стейк с овощами, а Илья заказал рыбу: в Сербии он ее почти не ел, это же страна мясоедов, вот и соскучился.

– Есть какие-то подвижки? Кто мог сделать это с Сафроновым? – спросил Илья, с содроганием вспоминая рассказ друга про отрубленную голову и запертую изнутри квартиру. Он хорошо знал дядю Сафа, часто видел его в детстве, хотя в последние лет шесть-семь встречались они редко.

Миша пожал плечами.

– Мне об этом, сам понимаешь, не говорят. А в СМИ пописали, покричали несколько дней, да и задвинули все на задний план. Основная версия – убийство из мести. Всех очень радует, что ни похищений больше, ни трупов. Последнюю пропавшую девушку – студентку-переводчицу, Еву Колесову, нашли на берегу Быстрой на следующее утро после убийства дяди Сафа, и больше не было ни исчезновений женщин, ни обнаруженных тел с характерными следами удушения. Людям хочется верить: маньяк испугался, что его могли обнаружить, и угомонился. Или перебрался в другое место, подальше от Быстрорецка.

– А сам что думаешь?

Миша подцепил вилкой кусок мяса, повертел, положил обратно в тарелку и снова взялся за бокал, разом допив все, что оставалось на дне.

– Уверен, дядя Саф догадался, кто убивал женщин, хотел сказать мне об этом. Никогда не слышал, чтобы он говорил таким тоном: тут и страх, и потрясение. Я думаю… – Миша помолчал. – Думаю, за этими смертями стоит человек из органов, из полиции. Кто-то, кого дядя Саф, скорее всего, знал. Потому и улик на месте преступления не было, а если и были, не могли привести к убийце: преступник сам в системе, знает, как концы в воду прятать. Эта жесткость – из-за ярости, что его выследили, а то, как убийца проник в квартиру, подтверждает мою версию: дядя Саф впустил его сам, потому что знал и доверял, вот никаких следов взлома на двери и нет!

– Но она была заперта изнутри. Как преступник ушел?

– Окно было разбито. Этаж высокий, но, возможно, на соседский балкон забрался, там пожарная лестница рядом. Еще одно очко в пользу того, что действовал профессионал. Поэтому, Илюха, никуда этот зверь не переехал, просто затаился, залег на дно, но рано или поздно вылезет. А искать убийцу дяди Сафа толком не будут: мне кажется, это кто-то из вышестоящих, он спустит все на тормозах, чтобы под него не копали.

Некоторое время они молча ели: было вкусно, хотя Илья в Сербии привык к огромным, щедрым порциям, а тут они весьма скромные.

– Не исключено, что Сафронов сам позвал того человека домой, хотел поговорить, удостовериться в своих выводах, подтвердить догадки, но что-то пошло не по его плану. Это дело вообще его мучило, изводило, он сильно изменился. Все же столько лет в органах, высочайший профи, а никак не мог поймать убийцу. Боялся, что теряет хватку и чутье. Потом еще, наверное, его клеймили, что москвичей подключил: а у нас же не любят, чтобы сор из избы… – Миша вздохнул и усмехнулся. – Они уже уехали, наверное. А может, и не приезжали. Вот такие дела.

– Тебе это не дает покоя, докопаться до правды хочется? – спросил Илья.

Миша вскинул на него глаза и проговорил:

– Возможно, ты сможешь помочь. Вы с Томочкой. – Было немного странно, что он сказал о ней, как о живой. – Есть в этой истории след Нижнего мира. А еще, знаешь, много совпадений.

– Твой шрам болел, я начал… – Илья не знал, как сказать. – Видеть.

– Вот именно. У меня такое чувство, что у нас в руках фрагменты какой-то мозаики, отдельные куски, но, как их ни подгоняй один к другому, ерунда получается. Все равно что пасьянс без одной карты в колоде раскладывать: никогда не сойдется.

– Возможно, тут лишь вопрос времени. Нужная карта отыщется.

Илья посмотрел в окно и увидел, что пошел мокрый снег: клочковатые крупные снежинки сплошной стеной тяжело валились с мрачного низкого неба. В Сербии снег выпадал редко, разве что в горных районах зима была отдаленно похожа на здешнюю, быстрорецкую.