Приговорён к свободе

– Что отец делал, когда кто-то из команды, например, погибал? Когда были тяжёлые времена?

– Он не реагировал на смерти участников банды. Говорил, что раз человек умер, значит, так нужно. Утонул? Нужно было плыть, пытаться спастись до последнего. Слабые нам не нужны. И даже если это происходило по его вине, он не заморачивался. Просто жил и правил нами дальше. А насчёт тяжёлых времён… Всегда находил выход. Если было нужно – брал людей в заложники и требовал выкуп. Когда речь шла о его собственном благополучии, Аид мог быть жестоким. Этого у него не отнять.

– Каким был Аид? – переспросил я. – Он…

– Некоторые его ненавидели, но по большей части… уважали, – зло усмехнулся Людвиг. – Он был ужасно властным, желал покорить всех и всё. Постоянно напоминал, что это его корабль, что в любую минуту он может сдать нас гвардии, а сам останется чистым и наберёт новую команду. Заставил дать клятву, нарушение которой значит жестокую смерть. Аид жаждал богатства, влияния и власти, был готов на всё, чтобы это заполучить. Он желал, чтобы кто-то продолжил его путь, стал таким же, поэтому нашёл девушку, которая родила ему именно сына. Получилось, кстати, не сразу.

– То есть? У него есть и другие дети? – нахмурился я.

– Очень вероятно. Но я не об этом. После того, как ты появился, Аид оставил твою мать, Лизу. Впрочем, и до этого момента они общались всего пару раз, когда у нас были дела в том городе, – выдохшись, Людвиг замолчал и взглянул на меня, но я не мог вымолвить ни слова. Как же так?..

Я всю жизнь считал, что мой отец хоть и глава контрабанды, но благородный человек. Что он был ответственным и ценил свою команду, путешествовал ради приключений, любил мою мать, в конце концов… А он оказался совсем другим. Я не мог найти слов, чтобы объяснить своё молчание. Наконец, протянул руку к сумке и достал оттуда письмо, которое мне вручили, когда погиб отец.

– Что вы можете сказать об этом письме? – я протянул его Людвигу. Питер заинтересованно подошёл ближе.

– Это не его письмо, – вынес вердикт Людвиг через несколько секунд. – Письмо Аида, которое он написал тебе, лежит у меня, – он усмехнулся. – Не знаю, кто создал этот шедевр, но точно не мой капитан, – я покачал головой.

– Отдайте мне настоящее, – потребовал я. – Где оно?

– В моей квартире. Если всё пройдёт нормально, принесу завтра. Идёт? – раз ничего больше не оставалось, я кивнул и пожал протянутую руку. Питер вызвался проводить гостя, а я остался на кухне, залпом осушив бокал.

Как я теперь могу верить, что десять лет назад всё сделал правильно?

***

«Я ничего не мог поделать с тем, что родился таким. У каждого свой путь, и мой был предначертан от рождения. Как и твой.

Я завещал тебе эти деньги не оттого, что больше некому. У меня была целая команда, им я отдал корабль, но ты – мой наследник. Я хочу, чтобы именно ты продолжил мой путь. Чтобы преумножил мои богатства, моё влияние. Чтобы ты знал, что команда принадлежит тебе. Твой корабль, твои деньги! И все до единого должны знать, что своей жизнью они обязаны тебе.

Нет никаких преград. Если они появляются, ты должен их уничтожить. И плевать на чужие жизни, плевать на людей, если они посмеют встать на твоём пути. Есть оружие и власть.

Я собирался забрать тебя у матери, как только научишься ходить и начнёшь понимать чужие речи, чтобы воспитать тебя настоящим корсаром, сделать своим наследником, когда будешь достоин этого. Но твоя мать, не понимая моих убеждений и мотивов, кричала, звала на помощь, но так и не отдала тебя мне на воспитание. Пришлось действовать по-другому.

Наш смысл жизни в том, чтобы не наступило забвение. Пока меня помнят в этом мире, пока уважают и боготворят, я жив. А так будет ещё очень и очень долго. Обо мне могут говорить не лучшие вещи, но я добьюсь, чего хочу, даже если на одном моменте путь оборвётся смертью или предательством. Так бывает.

Твоя идиотка-мать не могла меня понять, за что ещё поплатится. Даже если она вышла замуж, это не убережёт её от мести. Даже после моей смерти.

Да, она предала меня, но её мотивы я понять могу. Ей нужен был защитник, стена, которая делит всю её жизнь на две части. Мстить девушкам – не моя прерогатива, тем более, что наследника она всё-таки родила. Моя месть коснётся другого.