Приговорён к свободе

– Позвонишь Ричарду? – правильно понял меня Каспер. Адам бросал взгляд то на него, то на меня, а я не понимала, на что он надеется. Неужели пожизненное заключение лучше смерти?

– Считай, Адам, что тебе повезло, – сказала я, доставая телефон и отвернувшись к стене, подавляя эмоции, которых сама не понимала. – Если ты предпочитаешь тюрьму смерти, конечно.

Если бы не Каспер, мы могли бы оказаться в опасности. Адама разыскивает международная гвардия, нас могут подозревать в том, что мы – его союзники. А они точно его найдут – это же международная гвардия, чёрт возьми! Тогда сбежать уже не получится, а всё наше дело упадёт в пропасть вместе с нами. Даже если бы мы его убили, у Адама всё ещё была команда. Пусть члены группировки сейчас не на свободе, они всё ещё верны своему капитану.

О чём я думала, оставляя Ада на борту своего корабля? О чём думала, желая отомстить и уничтожить, взять на себя убийство, избавляясь от демона своей юности?

То, какой ты внутри, и то, каким ты пытаешься выглядеть перед всеми – это совершенно разные личности. И иногда это противоречие меня пугает.

Август

Как я и подозревал, Питер принял мой приезд худшим образом. Несмотря на мои надежды, он всё ещё был дома, решил остаться до конца рождественских праздников с отцом и матерью. Мне на руку это не сыграло.

– Только попробуй, – Питер выскочил из-за угла, перехватывая моё запястье, когда я собирался открыть калитку.

Питер знал, что я сильнее него, что могу навредить ему, если только захочу. Но защитить семью от моего появления для него было важнее.

– Уходи, – добавил он, вставая передо мной и загораживая проход. – Уходи, Август. Пожалуйста, – он внимательно посмотрел мне в глаза. И пусть он младше меня на три года, пусть болен и почти не видит мира, посвящая всё время работе и матери, он в чём-то мудрее меня. Несмотря на то, что мы видимся так редко, я хорошо знаю и понимаю брата. Только сейчас, когда цель так близко, просто могу уйти!

– Отойди, – я подошёл чуть ближе. Питер усмехнулся, покачав головой.

– Я больше не боюсь тебя, Август, – пояснил он. – Теперь всё по-другому, – он на секунду закрыл глаза, а когда снова обратился ко мне, я заметил сталь в его взгляде и голосе. – Это моя территория, и я буду её защищать, – он достал из кармана нож, поворачивая руку так, чтобы я не смог его достать. Хотя при желании я мог обратить его оружие против него самого, но не двигался, поражённый.

– Питер, убери оружие.

– Ещё раз появишься здесь, и я воспользуюсь им. Слышишь, Август? Я больше не испугаюсь. Хватит.

– Сможешь жить с этим? – тихо спросил я, не отступая ни на шаг. Питер шумно выдохнул, не отводя от меня глаз. – Я хочу всё исправить, – добавил я.

– Ты уже пробовал. Не получилось, – прошипел брат. – У тебя эмоциональный фон меньше, чем у табуретки. Я проверял, – Питер кивнул на нож, снова пряча его в карман.

– Я отдал корабль Нарциссе, – тихо признался я.

– Вместо Аполлона? Я не удивлён, – Питер всячески отрицал свой интерес к моему занятию, но при этом помнил почти всё, что я ему рассказывал, когда звонил иногда, спрашивал совета, слушал его истории и рассказывал свои. Речь никогда не заходила о семье, а эта тема была единственным яблоком раздора для нас. Поэтому мы достаточно хорошо ладили, несмотря на недопонимания.

– Ты не понял, – печально улыбнулся я. – Навсегда отдал. Переписал корабль на неё.

– Зачем? – ошеломлённо спросил Питер.