Мы поднимаемся на холм, откуда виден весь городок, а если приглядеться, можно найти даже родительский дом.
– На что решился? – я поворачиваю голову к Питеру, но он смотрит на заснеженную тропинку.
– Уйти с корабля и вернуться домой, – брат сталкивается с моим взглядом и пожимает плечами. – Ты мне так и не рассказал, что случилось.
– А разве не ясно? – я ускорил шаг. – Ты ведь видел то письмо.
– То, из-за которого ты чуть меня не убил? – фыркнул Питер, догоняя меня.
– Я бы никогда не убил тебя, Пит, – сказал серьёзно, взглянув на брата.
– Ну конечно, – отшучивается он, не желая меня понимать. Меня это раздражает, но я стараюсь держать себя в руках, потому что знаю, что сам виноват. – И не называй меня так.
– Хорошо, Питер, – шепчу я. Брат останавливается на секунду, внимательно смотрит на меня, будто размышляя, можно ли верить этим заявлениям, кивает несколько раз и просто улыбается.
– Теперь я понимаю, почему ты в первую очередь приехал домой, – проговорил он, снова отворачиваясь и отодвигая ветви деревьев, чтобы выйти на тропу. – Если судить по твоей логике, то следующим пунктом станет дом Евы. Так? – он спрашивает вроде бы совершенно серьёзно, но какое-то сомнение мелькает в голосе.
Хочется ответить твёрдо: "Да", но что-то меня удерживает, и я молчу. Питер не знает, что именно к ней я направился за помощью, когда нуждался в ней. Именно у неё прожил несколько месяцев, пытаясь стать хорошим отцом для своей дочери. Но счастье не было долговечным, и больше Ева в эту ловушку не попадётся.
– Нет, – отвечаю я, стараясь казаться спокойным. Питер останавливается, как вкопанный, и оборачивается ко мне, удивлённо поднимая брови.
Мой брат не из тех, кто может не запомниться. Заметив в тебе что-то интересное, он просто подойдёт и громко заявит: "Оперативная доставка оленя в вашу жизнь, получите и распишитесь", и если ты скоро найдёшься с ответом, то его интерес сохранится. Иногда он будет вызывать в тебе раздражение своим вечным смехом на любые события в жизни, но скоро ты поймёшь, что это – его защитная реакция. Кто-то в сложных ситуациях замыкается в себе, кто-то ищет поддержки со всех сторон. Питер же прячется за маской вечно весёлого юноши.
В университете на лекциях, которые не были брату интересны, вместо записей он рисовал карикатуры, зная, что найдётся не один доброволец, который поможет ему на экзамене.
На спор он готов решиться на многое, никогда не перешагивая, впрочем, границу между разумом и безрассудком. Он говорит: "Меня не каждый сможет вынести", но правда в другом: невозможно его забыть.
– Ты идиот, – заключает он, оторвав, наконец, от меня глаза и резко отпустив ветку – она прилетела мне в лоб, оставив ссадину. Обернувшись на секунду, Питер увидел это даже в темноте, но извиняться не стал. – Она жива, Август, – прошептал он так тихо, что я с трудом расслышал его голос за хрустом снега. – Ты что, вообще не понимаешь, как тебе повезло? – я слышал его тяжёлое дыхание, и сердце защемило от жалости. Не стоило касаться этой темы…
Флёр Д"Анкона была его любовью, страстью, огнём. Нежная и колючая одновременно, как розы, которые она любила, и Питер на свои первые заработанные деньги купил ей алый цветок под куполом. Он говорил, что эта роза будет жить столько, сколько его любовь к ней, а когда купол разбился, незаметно подменил на новый.
Флёр родилась во Франции и провела там первые годы своей жизни, и это было заметно по её манере жить. Аккуратная, с красивым глубоким голосом, тонкими запястьями, светлыми серебристыми волосами до пояса. Она казалась хрустальной и хрупкой, но на деле оставалась сильной и волевой девушкой, которой не новы и приключения, и спокойная жизнь.
Она его любила. Их любовь была искренней и настоящей, но не вечной.
Она умерла от рук террористов в другой стране.
Так сказали Питеру полтора года назад.
ebooksa